Ренегат - страница 40

стр.

Люк останавливается передо мной. На нем черная футболка с V-образным вырезом, открываемом часть надписи исполненной в зеркальном отражении.

— Если я тебя все еще хорошо знаю, — спокойно говорит Люк, — и память меня не подводит, я советую тебе не выкладываться по-полной. Это может лихо для тебе обернуться.

— Я догадалась, что это проверка.

— Не показывай всех своих возможностей. За нами наблюдают.

— Буду иметь в виду.

— Но и не промазывай часто. Изредка… Думаю, они подозревают, что ты кое-что умеешь.

Я киваю, понимая, что промазать будет не легко. Стрелять я точно умею. С двухсотметрового расстояния без малейшей осечки попадаю точно в глаз мелкого зверя.

— Хорошо. — говорю я.

— Хочешь что-нибудь еще сказать?

Я отрываю взгляд от пола. Он явно хочет что-то от меня услышать, но что? Может, глупое объяснение, — которое прозвучит весьма не вовремя, — почему я не попрощалась с ним в день его отъезда? Я опоздала, прибежала к платформе слишком поздно, поступив действительно по предательски, мне все еще неприятно…

— Как ты живешь? Как себя чувствуешь?

— Неплохо. — едва заметно улыбается он. — Спасибо, что спросила.

Налетевшее молчание отягощает.

— Емм… — лихорадочно соображаю я, чтобы еще спросить. Что меня интересует, прежде всего?

— Это все? — торопит меня Люк.

— Пожалуй… — развожу я руками. Какую же глупость я совершила! Упустила замечательную возможность поговорить по душам, а другой может и не выпасть. — Я могу идти? — Люк молча смотрит на меня. — Ладно, где дверь я знаю…

Испорченный мною разговор окончен, и я ухожу.

Глава 5. Вольноотпущенные

Уставшая, облаченная в невзрачный костюм, Аарон Селестайн, стоя за прозрачной стеклянной перегородкой, уничижительно лицезреет на меня, будто порывается заглянуть в мои беспорядочные крамольные мысли, которые, почему-то, возникают яркими влекущими вспышками и, от которых я никак не могу отгородиться. Она кончиком указательного пальца касается звуконепроницаемой загородки и, прежде чем стекло превращается в зеркало, замечаю развернутое к тренировочному залу кресло и чью-то болтающуюся ногу: черная штанина и ботинок. Люк прав: за тренировкой наблюдают, и возможно, что в той уединенной комнате находится Кроу.

Расположившись в дальнем углу, рассматриваю высокие потолки, и сектора, на которые поделен зал, — это три застекленные пустые комнатушки. Возможно, — размышляю я, — окруженная этими подвальными застенками, когда-то так же, как и я, скрестив ноги и зажав между острых коленок ладони, сидела Касс. Интересно, скучала ли она по мне хоть какую-то долю секунды? Вряд ли так сильно, как я, но мне бы хотелось знать, что мы попрощались не навсегда, а лишь переживаем временные затруднения, вскоре мы встретимся, и все наладится.

Утекает минут пять и скучнейшее ожидание прерывает своевременное появление Люка и деловитым тоном, который в его исполнении звучит немного неправдоподобно, ведь он всегда был мягким, добродушным человеком, он приказывает разобрать винтовки. И начинается стрельба. С видом на редкость неуклюжего беспомощного новичка, который впервые держит оружие, стараюсь почаще промазывать, хотя справляюсь довольно неплохо. Ружейная пальба сменивается швырянием ножей. Годы тренировок дают о себе знать: в лесу не осталось ни одного дерева, в которого я бы не метнула нож. Конечно, на стволах нет четко обозначенных мишеней, как у этих целей, но все же я близка к центру.

На стрельбу и беспорядочное кидание лезвий уходит почти два напряженных часа, после чего мы приступаем к запоздалому разогреву мышц. Люк, подойдя к одному из отгороженных сквозистой ширмой отделений, нажимает на разрисованное перепутанными и бесконечными линиями стекло, и внутри появляется одиннадцать прозрачных безликих человеческих фигур. И я чувствую себя абсолютно по-дурацки, повторяя движения, которые показывают призрачные манекены.

Немного передохнув, работаем на группу мышц рук и живота. После приступаем к беговой дорожке, предварительно надев браслеты, измеряющие пульс. После десяти минут бега с дистанции первой сходит Одиннадцать, после нее Пять. Последней сдаюсь я, а за мной, саркастично ухмыльнувшись, будто победил в негласном соревновании, останавливается Люк. Кажется, он совсем не устал, чего не скажу о себе, я совершенно выдохлась. Как только дорожка выключается и, опустившись в пол, сравнивается с ковром, я плюхаюсь на пол и жадно хватаю ртом воздух. Странно, но в лесу бегать куда легче, возможно потому, что там земля под ногами и небо над головой.