Ренегат - страница 57

Вскоре появляется Люк. И все разговоры за столом в миг затихают. Ева в его присутствии тоже не решается и кроткого звука выдавить. Хотя, как я вижу, что ей безумно не терпится обсудить вчерашний поединок.

Уплетаю за обе щеки кашу с тушеной говядиной и сладкие булочки с апельсиновым вареньям. Когда мимо проходит Хонор, у меня будто в жилах стынет кровь. Наши — мой робкий, а его свирепый — взгляды пересекаются, но я не подаю вида, что боюсь. Страх — это не слабинка или врожденный порок, это всего лишь чувство, которое заставляет нас действовать или остановиться. Но ему не запугать меня, ха! Ни разу в жизни я еще не сдрейфила так, чтобы зарыться в норку, как мышонок, и не высовываться оттуда. Но, почему-то, я уверенна, что этот самовлюбленный индюк еще меня побеспокоит и нужно постоянно быть на чеку. Но когда наш стол минует Тревор, он приветствуется, и я невольно расплываюсь в дружеской улыбке.

— Кто это? — осведомляется Ева, оглядываясь.

— Тревор. — отвечаю я просто. — Вчера познакомились.

— Мм, он ничего так… — хихикает она, провожая парня взглядом. — Видный. Он тебе нравится?

Девушка как всегда громогласно лопочем, и нас, естественно, слышно на другом конце стола, где Люк застыл в скором ожидании расслышать мой отклик.

— Нет.

— Хорошо. — радуется Один. — Зато мне он понравился. Такой мускулистый, что я едва в обморок не бултыхнулась. Ты должна нас познакомить! Познакомишь ведь?

— Конечно.

Ева, сощурившись, высматривает Тревора.

— Как у тебя это получается? — вновь обращается ко мне собеседница. — У тебя талант, врожденный и неосознанный, прямого и непрямого воздействия на людей.

— Что? — недопонимаю я ее. — Что за бред?

— Нет, я серьезно. Пойми наконец-то. Ты нравишься людям, привлекаешь к себе внимание. В некотором роде, ты странным образом существенно влияешь на людей.

— Угомонись. — прошу я, закрыв лицо руками. Меня переполняет смятение и внезапное озлобление к Один. Поскорее бы она замолчала, иначе завтрак, как в прошлый раз, когда Ева не на шутку разбушевалась, добром не кончится. Раньше, точно как магнит, я притягивала к себе только крупные неприятности. И полагаю, они все еще меня преследуют. — Это несуразица. Прекрати!

— А я настаиваю, что в тебе есть нечто гипнотическое. — предполагает Ева со страстью в голосе. — Ты производишь на людей сильнейшее впечатление, но сама этого не замечаешь. Понимаешь или нет?

— Нет, не понимаю. — отрезаю я. — Это глупость.

— В поезде, когда мы только впервые увиделись, я сразу поняла, что хочу дружить с тобой. Я видела, что ты выбрала желтый флаг, и пошла за тобой.

— Но, это твой выбор.

— Я бы выбрала белый. — идет в штыки Один. — Ты нравишься народу даже, когда всех отталкиваешь. Тебе следовало об этом поведать, и эту тяжкую ношу я взяла на себя. И этот парень… Тревор, ты ему приглянулась.

— Мне все равно. — вырывается у меня.

— А мне нет.

После утомительного завтрака, за которым Ева прожужжала мне все уши, мы отправляемся в спальню, где переодеваемся в форму к тренировке. На пару минут укладываюсь на свою твердую кровать, и перечисляю скольким людям я, возможно, нравлюсь: Люку и, может быть, Лиаму. Нет, Ева заблуждается. У меня заядлых врагов всегда больше, чем друзей. Последних, вовсе можно пересчитать на пальцах одной руки.

Еще немного отдохнув, топаю умываться. Стоя перед зеркалом, поправляю колосок и одновременно наблюдаю за вспышками света под кожей. Меня бросает в жар непостижимого ужаса от зажегшейся, как звезда на ночном небе, мысли, что скоро мне предстоит встретиться с Кроу — правителем Богема и бесчувственным человечишкой, который держит всех на коротком поводке безусловной послушливости. При других обстоятельствах, я бы с ним никогда и ни за что не пересекалась.

Ближе к девяти по знакомому, подсвеченному тускло-белой подсветкой коридору, продираюсь сквозь размышления к залу тренировок. Отметив, что одна из встроенных в стену железных дверей открыта, я останавливаюсь. Весьма странно, ведь вчера она была наглухо заперта. Вся комната сооружена из прочного стекла, по которому разграфлены светящиеся линии, похожие на схемы из нашего старого телевизора. Возле множества кресел бежевого цвета возятся работники, облаченные в белые костюмы. Над каждым креслом в воздухе парит, как марево, прозрачный компьютерный экран.