Решение - страница 5
– Какой помоечник… Ой!
– Кал Калыч, – ласково улыбнулся особист, продемонстрировав все тридцать два ослепительно-белых зуба. – Ты куда собрался? И почему трудовое законодательство нарушаешь? И правила внутреннего распорядка заодно?
– Я… Э…
Особист, пользуясь замешательством собеседника, хлопнул того по крышке чемодана. Несильно хлопнул, но от неожиданности Гагарыч не успел среагировать. Ручка выскользнула между пальцев, и чемодан с печальным звоном упал на пол. Резко запахло сивухой.
– В рабочее время ты должен находиться на своем рабочем месте, за исключением экстренных случаев. Помнишь, как бумагу подписывал, а, Гав Гавыч? Сортир у тебя персональный, сигнала тревоги я не слышал. Стало быть, прогуливаешь. Нехорошо. Спиртное носишь. Стало быть, пьешь и тем самым подвергаешь опасности тех, кто с тобой работает. Откуда взял? Сам выгнал? Стало быть, нарушаешь…
Особист говорил неспешно, улыбаясь одними губами и ловко привязывая к Гагарычу многочисленные статьи внутреннего кодекса. Шиты многие из них были, разумеется, белыми нитками, но особо вдаваться в подробности и не требовалось. Главное, чтобы наказания теоретически грозили пострашнее – помимо врожденного хамства, Гагарыч был трусом.
В свое время Гагарыч был довольно известной фигурой в сетевом сообществе на своей планете. Мелкой, но говнистой. И большим любителем сделать мелкую пакость – явиться, нахамить и смыться. Украсть закрытую информацию и выложить ее на всеобщее обозрение с тупыми комментариями, взломать чей-нибудь не особенно защищенный счет. Таких, как он, в свое время называли сетевыми пиратами, но, в отличие от пиратов реальных, Гагарыч шкурой не рисковал – или, во всяком случае, думал, что не рискует. Есть такие люди, нравится им портить настроение другим просто так, от любви к искусству. И так продолжалось до тех пор, пока он по незнанию не оскорбил офицера контрразведки. Тот подключил товарищей – и хама вычислили моментально. Что делать – хакерские таланты последнего оказались ничем, когда он столкнулся с профи. А потом… Нет, его не стали брать под белы ручки и тащить в мрачные подземные казематы. К чему такие пошлости, если все можно сделать куда изящнее? И всего-то надо выложить информацию о том, где живет обнаглевшее хамло, в открытый доступ. А там уж найдется достаточно желающих взять его за толстый зад с самыми разными намерениями.
В общем, извинения, которыми буквально рассыпалась эта вусмерть напуганная жертва аборта, приняли далеко не все. Когда Гагарыч в третий раз вышел из больницы, оказалось, что у него больше попросту ничего нет. Что-то ушло на лечение, а что-то банально отсудили. Гагарыч стал нищ, как церковная мышь, на работу устроиться не мог – информацию о соискателях потенциальные работодатели тоже искали в Сети. Долгие мытарства – и вот он здесь, в компании таких же алкоголиков. И естественно, особиста, который мог, а главное, имел право в интересах следствия и по морде двинуть, он боялся. А еще больше он боялся вновь оказаться на улице. И самое страшное, если особист скажет про него какую-нибудь гадость работягам – те, как ни странно, офицеру верили. Они ведь мужики суровые, долго не будут разбираться – уронят на голову что-нибудь случайно. Пять раз. В общем, просчитал это Гагарыч мгновенно, посмотрел на каменные лица двух киборгов за спиной особиста и сдулся.
– Так это. Культура, чё…
– Культурно ты у меня в кабинете сейчас запоешь, Козел Козелыч. А ну, пшел!
В общем, даже не довели человека до кабинета – прямо в коридоре раскололся. Виноват был, конечно, но не так страшно, как можно было ожидать. Снимал он блокировку дверей и ставил, соответственно, на приборы слежения, чтобы операторы в рабочее время могли незаметно отлучаться. Куда? Зачем? Да мало ли, его такие мелочи не беспокоили. А вот денежка, исправно капающая за подобные «усовершенствования», интересовала.
В принципе, особист имел тогда полное право арестовать Гагарыча на месте – за подобные вмешательства в работу комплекса, косвенно способствовавшие гибели людей, тому светил реальный срок. Увы, все это никак не объясняло гибели персонала. Конечно, формально люди числились пропавшими без вести, но все понимали – выжить они вряд ли могли. Хотя бывали прецеденты, когда люди на других планетах выживали, даже заблудившись и выбираясь к своим месяцами, но… выжили бы – вышли бы, поскольку в четко спланированной системе штреков заблудиться было нереально.