– Прошу прощения. Ещё что у вас?
– Крокеты не дожарены.
Она отрезала ножиком мясо, и, воткнув его вилкой, протянула ему. Тут уже до этого бесстрастное лицо Антона изменилось: мясо было белым, даже немного сероватого оттенка.
– Я обычно не спору с клиентами, фройляйн Брюкель, но… Мясо прожарилось.
Уголки её губ опустились, и она посмотрела на мясо.
– Ну… нет. Местами оно всё равно розовое.
Ковальский отвернулся в сторону и закатил глаза. Он сказал:
– Тогда мы вам принесём…
– Нет-нет, что вы! Может… нет, я могу понять: элитный ресторан, заказов много – все мы люди. Я могу вас понять, герр…
– Хлебцов, – сказал Антон.
– Да, Хлебцов. Я вас искренне понимаю. – Она встала. Ковальский вздохнул.
– Что ж, прошу лично у вас прощения за такие допущения. Эти блюда за наш счёт.
– Хорошо. Ну, ладно, мне пора. Приятного вам вечера!
Так она встала и ушла. Юлиуш слышал бормотание Ковальского: «Что ж… Жди завтра неприятностей».
После длинного рассказа Юлиуша Виктор отправился домой, думая о том, как там Ковальский; да и про Антона подумал: когда он его приободрил, тот выглядел подавленным. Виктор вздохнул: «Один день – а столько проблем!»
Текст предоставлен ООО "Литрес".