Реванш России - страница 17

Введение бартера во внешней торговле дало западным партнерам (а точнее — стратегическим конкурентам) Советского Союза, без всякого преувеличения, великий и полностью реализованный ими исторический шанс: возможность ввести принудительную конвертацию рубля по сверхвыгодному для них курсу. Этот курс устанавливался на основе сопоставления цен только коммерческого экспорта и импорта.

Основными товарами экспорта были сырье и продукция первого передела (нефть, металлы и, в лучшем случае, минеральные удобрения), а импорта — персональные компьютеры, пиво, сигареты, куриные окорочка (не потребляемые в США в силу концентрации именно в них вредных для здоровья гормональных добавок) и одежда. Таким образом, из страны вывозились биржевые товары (так как экспорт сложно-технических товаров даже «при прочих равных условиях» требовал активной поддержки, которой не могло оказать разлагавшееся государство), а ввозились наиболее дешевые в развитых странах и одновременно наиболее дефицитные в тогдашнем Советском Союзе потребительские товары.

Внешне введение принципиально дискриминационного курса выглядело как вполне демократичное, осуществляемое свободной экономической волей установление рыночного валютного курса на основе корзины покупок. Мы вывозили простые, биржевые товары, обрушивая цены мирового рынка (и разрушая тем самым собственную перспективу ценой качественного улучшения конъюнктуры для развитых стран), а ввозили в соответствии с нормальной рыночной, но абсолютно разрушительной для не адаптированной к рынку страны то, на что в стране были максимально высокие цены.

Таким образом, в результате неразумных действий советского руководства в стране была введена фактическая конвертируемость рубля по принудительному, заведомо не соответствующему на тот момент реальным экономическим потенциалам стран курсу.

Это естественное соотношение и возникшие на его основе «ножницы курсов», энергично и сознательно поддерживавшиеся нашими западными стратегическими конкурентами, стали окончательным ударом, добившим советскую экономику. В наихудшем положении, практически без шансов на выживание, оказались все высокотехнологичные, то есть потенциально наиболее конкурентоспособные, отрасли: ценность их продукции оказалась равна нулю, так как на внешних рынках их было просто некому продавать (потребительские товары неконкурентоспособны, а военная и в целом сложная техника не может широко продаваться без усилий государства). А материальные ресурсы, потребляемые этими отраслями, оказались исключительно ценными и ликвидными и стремительно пошли на экспорт, лишая их самой возможности продолжать производство, не говоря уже о его развитии.

С другой стороны, при формировании внутри страны нового потребительского стандарта на его компоненты резко выросли цены. Зарплаты в ВПК стали быстро отставать от инфляции, и его работники оказались перед выбором: податься либо на Запад, возможно, сохраняя квалификацию, либо в «челноки».

Разбалансировка любой системы бьет, прежде всего, по самым слабым ее местам. В Советском Союзе таковым был потребительский сектор. Ему все больше не хватало необходимых ресурсов, так как государство по инерции продолжало концентрировать их в ВПК, и даже в больших, чем раньше, размерах, потому что именно из ВПК, пользуясь его закрытостью, было удобней всего перебрасывать их на экспорт (а, кроме того, он по чисто технологическим причинам потреблял наибольшее количество наиболее ценных материальных ресурсов).

С другой стороны, импорт, резко удорожая продукцию, запускал вымывание из оборота дешевой российской продукции, которой становилось невыгодно торговать и которая отторгалась поэтому рыночно ориентированной торговлей. Это вымывание лишало российского производителя средств и как минимум останавливало его развитие.

В результате у населения (работающего в основном именно у производителя, ориентированного на внутренний рынок) не оказывалось денег, чтобы купить дорогую продукцию, а дешевой попросту не было. В обществе стада стремительно расти социальная напряженность, которая многократно усугублялась из-за проблем и социально-психологических комплексов, связанных с уходом Советского Союза из Восточной Европы и внутренним разложением.