Рейс туда и обратно - страница 8

Вот он, траулер. Из снежной круговерти медленно выплывали серые контуры раскачивающегося на крутых волнах судна. Чудовищные качели. То траулер стремительно всплывает куда-то вверх, в небо, а они валятся, валятся вниз, то, наоборот, танкер взмывает под низкие, лохматые облака, а траулер скатывается по крутым горбинам волн вниз и весь скрывается в брызгах и пене. Плотный, белый ком чаек над кормой, оранжевые куртки рыбаков...

Медленно, на самом малом ходу, будто подкрадываясь, танкер подходил к траулеру. Нужно пройти мимо него «впритирочку», а потом отдать с кормы швартов. Чертовски трудная эта операция! Танкер — стальная громадина в полторы сотни метров длиной, траулер чуть поменьше. Рассчитай-ка тут «впритирочку»! Чуть ошибешься, и волны «сложат» теплоходы, набросят друг на друга бортами... Русов достал носовой платок, вытер вспотевшие ладони. Да, тут чуть ошибешься и... Но вся жизнь моряка покоится на этом «чуть-чуть». Швартовка ли, бункеровка, вход ли в порт или движение по узкостям, каждый шторм, ураган, да и просто движение по океану: чуть ошибся штурман в расчетах — и вылетит твоя посудина на рифы или мели, чуть недоследят механики за своей машиной — и остановится двигатель в самый критический момент. «Чуть-чуть»... Волны, ветер, резко меняющий свою силу, течения, гигантские массы судов: все тут надо рассчитать, учесть... Но не слишком ли уходит судно влево?! И Русов чуть не вскричал: «Бери правее, Кулик!», но сдержал себя, сказал:

— Не взять ли нам чуть правее, на пяток градусов?

— Пройдем слишком далеко от траулера, — ответил Куликов. — Не добросят выброску, чиф...

— Да, пожалуй, — согласился Русов. И прошел на крыло мостика, выглянул, подставив лицо сырому ветру. Хорошо подходим. Все хорошо. — Да, Георгий Николаевич, так держать.

Уф! Легче самому все делать, чем наблюдать за действиями другого штурмана. И улыбнулся, кивнул Жоре: молодец. И тут же опять холодком омыло сердце: а все же не очень ли жмется Кулик к траулеру?! Черт бы побрал этот шторм, надвигающуюся «Эллу», «Коряка». Топливо, видите ли, у них на исходе! Врут, поди. Курить им, обормотам, отчаянно хочется, такие и через рифы за пачкой сигарет попрутся!.. Русов сжал пальцами мышцы в районе сердца, потискал, отпустил.

Серые, в рыжих пятнах надстройки траулера медленно проплывали вдоль левого борта танкера. Как близко! Боже, пронеси и помилуй... «О-о-оо!» — покрывая гул ветра, разнесся над океаном веселый рев многих глоток. Рыбаки толпились на пеленгаторном мостике и кормовой палубе траулера. Этим что шторм, что не шторм. Знали: курево будет.

— «Коряк», «Коряк», как идем? — проговорил Куликов в микрофон.

— Хорошо идете, — отозвался «Коряк». — Второго захода делать не придется, Георгий Николаевич, да?

— Тьфу-тьфу, — отозвался Куликов. Спросил: — Корма, как там у вас?

— Ползешь, как насекомое... — пробурчал с кормы закоченевший боцман. — Хорошо идем. — И прикрикнул: — Тимоха, куда полез? Брысь! Простите, котишка тут возле ног шастает.

Русов улыбнулся, оглянулся, а где же доктор? А, вот он, уже в спасательном жилете, на голове шапка-ушанка, на груди привязанный веревкой саквояж с инструментами. Кивнул Русову: я готов.

— Сидеть мне за тебя в тюряге, — сказал Русов. — Топай в корму, потрошитель.

Прошли вдоль траулера. Острый, то опадающий, то вскидывающийся форштевень «рыбачка» ушел за корму танкера, и Русов увидел, как взвился сильно кинутый боцманом бросательный конец и упал на сырой полубак «Коряка». Подхваченный матросами, пополз, заплюхался в волнах швартовый конец с танкера к траулеру, а с траулера на танкер.

Доктор подошел к Русову, что-то весело буркнул и ткнулся холодным носом в его лицо, заспешил в корму. «Пузыри» — шесть резиновых буев-шаров, стянутых сеткой, уже прыгали возле корпуса танкера, а боцман, спустившись на штормтрапе, проверял, надежен ли плотик.

Вот и доктор полез. Уселся посреди «пузырей». Свесившись над водой, Дмитрич опустил ему на колени мешок с двумя коробками кинофильма и второй мешок — с сигаретами. Доктор повозился, устраиваясь удобнее, и что-то крикнул, но ветер унес его слова. «Пузыри» взлетали на гребни волн, и хорошо была видна скорчившаяся фигура доктора, он руками прижимал к себе мешки. В следующий момент плотик проваливался среди волн, трос ослабевал — не оборвался ли?.. Да нет же, вот снова натянулся!