Рибуф хаби - страница 10
У средней пёс покусывал большой
Железный клюв, и внутренностей балом
Казалась пляска нечисти речной.
На утро — каша, ветер, на качелях
Детей различных грязные носы,
Качели — вверх, и низа развлеченье —
Не шевелиться. Муж красавицы
Зураб печёт лепёшки из «малина»,
Зовёт меня со старшею женой,
Весь день играем. Рябь неутомимо
Подскакивает, слышимая мной.
5.12.10
«Жарко. Холодно. Потею…»
Жарко. Холодно. Потею.
Бред, фенол, формальдегид.
Кто ты, воздух? Галатея,
Полифем или Алкид?
Скалы. Женщины. Циклопы.
Холод, жар и снова бред.
Снег бы выдался — мело бы,
Воздух был бы, как шербет,
Мелкой пудрою усыпан,
Я бы, мелко же, чихал,
И на лбу бы что-то типа
Вырастало прыщика.
2.08.10
«До изнеможенья жёлтые бараны…»
До изнеможенья жёлтые бараны
В кроликовых шапках, юбках из телят,
Лезут на заборы, башенки и краны,
Где, расправив крылья, гордые стоят.
В их мешках заплечных циркули и книги,
А в руках огарки толстые свечей,
И глаза безумно светятся у них, и
Шерсть на них не дыбом, а ещё страшней.
Слышу их молитву. Вижу: волдырями —
Небо, и, взлетая, грозные стада,
До изнеможенья жёлтые, бараньи,
Царственным потоком движутся сюда.
17.01.09 Париж
«Что как я небезупречен?»
Что как я небезупречен?
Что как мне не в самый раз
Эти бёдра, шея, плечи,
Эта грудь и каждый глаз?
Что как горд и своенравен?
Что как сам — своя болезнь?
Что как тесно мне в оправе
Из того, что всюду есть?
Хочешь, буду пузырями?
Хочешь, мыльными? А вдруг
И они — бока и грани,
А не сфера или круг?
Что как ими я не буду?
Что как буду истукан?
Или в поле халабуда
Со дверями по бокам?
А войдут в меня, — и всем я
Дам спасение и честь
Отказаться от спасенья,
И сидеть во мне, как есть.
1.08.10
«Совсем как в качку, слишком наугад…»
Совсем как в качку, слишком наугад
И звук, и знак — у капель высоченных
Следы навыкат. Вышколена гладь
До глубины, до равенства в значеньях
На синем фоне белого Киклад.
Совсем как вдруг, от путаницы вспять
Бегущих скал — вся путаница линий.
Совсем как вновь, движения распад
На след, и в нём чудеснейший скалиный
Сна поворот туда, откуда спят.
Совсем как ночь, бесчувственные к форме,
Заколосились воды. Принимай
За гладь и ствол, раздвоенный у корня, —
Посадку мачт на нежную эмаль,
О, белое Киклад на синем фоне.
И час пройдет, и век, и все века,
И синее заботливо подсадит
Ту неба часть, в которой облака, —
На ту, где нет. И сети рыбака
То спереди потрогают, то сзади.
20.07.10
ПШЕНИЦА
Кем бы ни была пшеница,
Хоть и божьею рабой —
Все умеют ей не сниться,
Кроме нас с тобой.
Кроме нас. Она окрепла.
Встала на носки
И гудит, подобьем пекла,
Видишь — колоски
Поднимаются огромны
Не объять ствола,
Ветки толстые как брёвна.
Запряжём вола,
Выйдем в поле с острым плугом.
Чем бы ей не быть —
Наше сердце бьётся глухо,
Силе — не убыть.
Мы идём. Мы великаны,
Вздуты наши шеи,
Ноги — страшные как краны,
Руки — тех большее.
А в глазах горящий столп,
А в ноздрях по спице
Всё возможем, только чтоб
Больше ей не сниться.
14.12.08 Париж
«Или скрыли совершенство…»
Или скрыли совершенство,
Или всё то — лебеда,
Или небо — это чем за
Нами кто-то наблюдал,
Или если мало-мальски
Раскачается помост
В небо выкрашенной краски —
Дыры сыпятся из звёзд.
Наши тушки — хохотушки,
Сигаретки — пых да пых,
И лятит над ними тучки,
Или, может быть — от них.
20.11.10
«Дурноподданный её величества соли…»
Дурноподданный её величества соли,
Вернопахнущий кизилом и йодом,
Я мечтал тебя, Крым, колбасою
Между маслом и бутербродом.
Серпантина гамак учил промыслу
Раскачаться над пропастью, духом
Быть поездок в тебя автобусом
С приоткрытым квадратным люком.
На мольберте удобно сушить плавки,
Было б что рисовать, или чем плавать.
Я и сглазить бы рад тебя, но булавки —
Всякий кряж, поворот и любая заводь,
Но комок родника по дороге от Бахчисарая,
Уходящий по плечи в лесное горло,
Это то, чем память, меня стирая,
Продолжает в тебе сохранять упорно.
Лучше бы мне достались неосторожные цапли,
Или капуста так разрослась — земли не видно,
Но гляжу — перевала кривая сабля
Рубит облако, всё по краям — слитно.
Но Джанкой- и налево, чтоб путь срезать,
Арбузы пахнут арбузами — это невыносимо,
Радуга! Сколько цветов? Десять!
Обычные плюс три глубины в синем.
Так сложилось: махаон — бабочка,