Ричард Длинные Руки — штатгалтер - страница 5
Шагах в пяти коротко и страшно блеснул яркий свет, особенно ослепляющий среди мрачных деревьев, и тут же собрался в рослого человека в сверкающих доспехах позднеримского образца, то есть в кирасе, наручниках и поножах. С плеч красиво ниспадает короткий алый плащ, на золотом поясе висит короткий римский меч в позолоченных ножнах.
– Ты чудовище, – сказал он красивым голосом, мужественным и в то же время чистым и звонким, – тебе нет места среди людей.
Я прохрипел, держась за бок, где не утихает режущая боль:
– Я… человек… а вот ты… нет…
– Но решаю я, – ответил он уверенно.
– Не по праву, – с трудом выговорил я. – Никто не имеет права…
– Уже имеем, – сказал он. – Ты набрал слишком много силы. Нечеловеческой.
– Такое не бывает слишком, – пробормотал я. – Это на благо, а не во вред… Почему не заживает моя рана?
Он нехорошо улыбнулся.
– Раны, нанесенные нами, не заживают. А человек создан слабым и должен таким оставаться. Нам не нужно его усиление. Нам не нужно, чтобы ты научил его странному способу создавать книги очень быстро и точно…
– Книгопечатание? – спросил я. – Так мы же печатаем только Библию. Даже поучения святых мучеников еще не начали!
Он медленно опустил ладонь на рукоять меча.
– Тебя вроде бы предупреждали, – сказал он. – Или еще нет? Впрочем, сейчас это неважно.
Так же неспешно, наслаждаясь заметным превосходством, он потащил из ножен клинок.
Я зажмурился на миг от блеска пылающего огнем лезвия, а когда открыл глаза, клинок был направлен острием мне в лицо.
– Зачем? – вскрикнул я. – Разве мы не на одной стороне?
– Это неважно, – ответил он. – В тебе столько тьмы, что убить тебя… на небесах только воспоют гимны.
– Я не хочу с тобой драться, – сказал я нетвердо.
– А придется, – произнес он хрустальным голосом.
Я отпрыгнул в сторону.
– Я не буду.
– Будешь, – пообещал он.
Я отступил на шаг, потом еще, его клинок похож на застывшее пламя, яркое, с твердыми протуберанцами по всей длине лезвия, делающими меч похожим на пилу.
– Что ты делаешь? – крикнул я.
– Что должен, – отрезал он и, молниеносно быстро оказавшись передо мной, взмахнул мечом.
Рефлексы заставили мои руки выдернуть меч. Лезвия ударились друг о друга с жутким лязгом, я отступил еще, но ангел тут же шагнул вперед, я парировал новый удар, на лице противника проступила торжествующая улыбка.
Не знаю как, но я все же отражал его удары, сам заставив себя двигаться с предельной скоростью, но хриплое дыхание, топот и сопение идет только с моей стороны, ангел двигается балетно красиво и абсолютно бесшумно, а на лице улыбка еще шире, я даже не думал, что ангелы могут улыбаться вот так злорадно и торжествующе.
Он ускорил вихрь движений, я чувствовал, что уже не успеваю, сделал отчаянную попытку напасть, прыгнул вперед и ударил наискось… он легко и с такой силой парировал мой удар, что у меня занемели руки по самые плечи.
Он тоже остановился, всмотрелся в мое лицо сверкающими, как звезды, глазами, в то время, как я жадно хватал широко раскрытым ртом воздух.
– Ты жалок и слаб, – проговорил он с невыразимым презрением. – И такое существо надеется остановить карающую десницу Господа?
Я не успел увидеть, как его левая рука метнулась вперед. В животе резануло острой болью, я страшно вскрикнул, а он отступил легко и свободно, как танцор, в кулаке зажата невесть откуда взявшаяся там рукоять длинного острого ножа. С лезвия стекает моя кровь, красная и горячая, которой так же страшно и одиноко, как и мне.
Колени мои подломились, словно одновременно с кишками перерезаны сухожилия. Я зажимал обеими ладонями кровоточащую рану, с ужасом понимая, что моя регенерация не срабатывает и на этот раз.
Он рассматривал меня сверху с выражением злобного наслаждения на лице.
Рухнув на колени, я спросил хрипло:
– За… что?
– Не нужно было вмешиваться, – произнес он раздельно. – Ты чересчур ничтожен… Ты тля.
Не удержавшись на коленях, я повалился на бок. Незнакомец вскинул меч в воздух, тот вспыхнул радостным огнем и, перекувыркнувшись дважды, красиво и ювелирно точно вошел острием в ножны.
Я смотрел на него остановившимися глазами. Язык во рту распух, острейшая боль терзает внутренности, попытался сказать хоть слово, и не мог, а незнакомец отступил на шаг, вскинул руки.