Римская история Никифора Григоры, начинающаяся со взятия Константинополя латинянами. Том 1 - страница 3

.

Между тем Андроник старший умер. Григора сохранил к нему неизменную верность и преданность и после того, как тот стал жить частным человеком и был пострижен в монашество; он был постоянным его утешителем, провел с ним последний вечер пред его кончиной. На другой день похорон по желанию дочери царя, сербской королевы, распоряжавшейся похоронами, он сказал надгробное слово31. Спустя 30 дней умер и Федор Метохит, незадолго пред тем возвратившийся из ссылки и живший в монастыре Хоры монахом. И над ним Григора сказал надгробное слово, вызвавшее рыдания родственников32. По смерти Андроника старшего Григора, как в былые времена, вошел в милость Андроника младшего, приобрел даже на него некоторое влияние и по случаю смерти его матери-императрицы говорил ему утешительную речь33.

Андроник старший был слишком далек от соединения с римскою Церковью. Поэтому при его жизни никто не осмеливался поднимать вопрос о соединении Церквей. После же смерти его он был возобновлен. В 1333 г. от папы Иоанна XXII явились в Византию послами два латинских епископа для рассуждения о предметах спорных. Патриарх Иоанн Калека, который и сам не отличался даром слова да и о большей части епископов своих знал, как о людях неученых, призвал к себе Никифора Григору, хотя тот был мирянин, как человека ученого и красноречивого, и советовал ему войти в состязание с латинянами. Григора поначалу советовал ограничиться молчанием, но после раздумал и по этому поводу говорил в собрании избранных епископов речь, в которой высказал, что не всякому следует дозволять входить в прения с итальянцами, – что при состязании непременно нужно предполагать себе известную цель, – что следует быть в этом случае судьям, и это преимущество принадлежит грекам, – что спорные вопросы вероучения должны быть решаемы общим голосом предстоятелей Церкви, – что при рассуждении о Боге никак не следует допускать силлогистического метода доказывания, – что из самых свидетельств отеческих следует выбирать лишь особенно ясные, – что состязание в настоящее время ни к чему не поведет, так как еще недавно рассуждали об этих вопросах, и определенного древними отцами навсегда не следует подвергать новому обсуждению и т. д. С словами Григоры согласились ученейшие епископы, а за ними и другие. Таким образом греки уклонились от вызова, сделанного латинянами34.

Спустя 7 лет после того тот же Варлаам, возвратившись в Фессалонику из Авиньона, где был с тайным поручением от императора к папе35, поднял большие смуты в греческой Церкви, которые принесли Григоре много огорчений. Варлаам, встретившись с греческими монахами, которые говорили о себе, что они телесными очами видят божественный свет, виденный апостолами на Фаворе, осудил их в ереси мессалиан и омфалопсихов. Их сторону принял знаменитый тогда Григорий Палама, причисленный впоследствии Церковью к лику святых. Под его защитою монахи твердо отстаивали свои слова, что свет, который облистал учеников Христовых на Фаворе, есть и несотворенный и в то же время видимый для глаза. В свою очередь Варлаам настаивал, что они своим мнением вводят двубожие – διθεἴαν. Император Андроник для прекращения распри решил созвать Собор, – и вот в 1341 г. в июне месяце собрались в софийском храме ученейшие из византийцев36. Григора, несмотря на множество приглашений, не мог явиться на Собор по причине сильнейшей головной боли, о чем император, говоривший на Соборе речь, замечает сам Григора, очень жалел37. На третий или на четвертый день после Собора император, почувствовав себя очень дурно, посылал спросить Григору, благоприятствует ли его выздоровлению положение звезд или нет, но, не дождавшись ответа, впал в летаргию и умер 15 июня 1341 г. На третий день Григора, едва оправившийся от болезни, явился во дворец и по совету патриарха и вельмож сказал в честь почившего императора речь38.

После этого византийцы занялись междоусобной войной, а Церковь продолжала терпеть от смут, поднятых Варлаамом. По удалении его в Италию39 принял на себя защищение его дела некто Григорий Акиндин40, и, хотя сразу почти по смерти Андроника младшего был осужден тем же соборным определением, каким и Варлаам, тем не менее продолжал обвинять Паламу. Григора, которого мирные советы не встречали себе сочувствия, удалился от придворного шума, стал жить уединенно и долго удерживался от всяких споров.