Рингильда - страница 2

На другой день после посвящения герцогини, по лесным дебрям, вблизи деревни Борнговед, шел монах. На спине у него была котомка с хлебом, в руке он держал костыль и, опираясь на него, монах часто останавливался и вытирал пот с лица. Рядом с ним шла красивая девочка лет двенадцати. Ее белокурые, длинно отпущенные волосы падали ей на плечи, и свежее лицо ее зарделось от палящих лучей солнца.

— Жарко сегодня, дитя? — спросил монах ребенка.

— Да, жарко, — ответила ему Рингильда, — и идти не весело, страшно как-то, жаль дома и Эльзы!

Монах промолчал, потом взглянул на девочку и промолвил:

— Видишь, как разгорелась, да и солнце палит сильно. Сядем, переждем немного здесь и кстати перехватим что-нибудь, а я омою себе голову и руки свежею водою. Сядем здесь, под тенью дерева, на берегу оврага.

Монах остановился, снял свою шапку с головы, доложил палку, на землю и стал умываться, а девочка присела на колени, взяла цветочек в рот и задумчиво стала грызть его зубами. Монах обернулся и спросил ее:

— О чем ты задумалась, Рингильда?

— Я вспомнила о доме нашем. Как радостно гуляла я в лесу в прошлое воскресенье. Там в деревне Борнговед осталась старая Эльза и все мои дорогие друзья!

— Какие друзья? — спросил ее монах. — Ведь вы с сестрой Эльзою жили в полном одиночестве!

— В лесу у меня было много друзей, отец.

— Ты мне о них никогда ничего не говорила, Рингильда.

— Ах, Хрисанф, ты бы стал смеяться надо мною!

— Нисколько, ты ошибаешься, дитя.

— С тобою только я могу вспоминать о прошлом счастливом времени моего детства, поэтому я расскажу тебе, что я делала в лесу.

Ребенок уселся на траву и, хлебнув несколько глотков молока из глиняной кружки, продолжал:

— По воскресеньям Эльза позволяла мне ходить в лес. Там было весело и привольно. Там я собирала снопы полевых цветов и клала их к ногам статуи Божией Матери, которая стояла в чаще леса. Когда я уставала бегать, я ложилась на спину, на влажный мох и, глядя на небо, мечтала, что ношусь в голубом воздухе, что маленькие эльфы тоже летают над моей головой и машут своими большими белыми крыльями.

Воздух как будто от этого делался свежее и свежее. Я засыпала и мне, слышался их голос: «Рингильда, — говорили они мне, — иди к нам; у нас тут лучше, чем у вас на земле. У нас никто не умирает! Когда по вечерам светятся на небе яркие звезды и одна из них падет на землю, то падение ее возвещает людям, что один из них покинул мир».

Я была еще совсем маленькой девочкой, Эльза рассказывала мне, что эльфы живут вблизи старых деревьев, что они носят зеленые воздушные одеяния, как листья, и что не все люди их видят. Летом эти маленькие духи живут под землей и выходят на поверхность ее только в лунные ночи, тогда они летают около нас и веют на нас прохладный воздух тихой летней ночи.

У них есть своя королева, у которой много власти. Люди, которых она не любит, погибают от отчаяния, жизнь их не весела. Эти люди никогда не видят эльфов. В день Всех Святых эльфы покидают свои земные жилища и улетают в далекие страны, где солнце светит ярко, и где им тепло и привольно.

Я им отвечала: «Маленькие эльфы, я еще земли не знаю; хочу еще пожить и видеть все прекрасное на земле; хочу видеть своего брата рыцарем, и ездить к нему в гости в рыцарский замок». Потом мне снилось, что эльфы исчезали и что в ветвях старого дуба рыцарь сидит на коне в шлеме и латах, что его сын везет ему навстречу свою невесту. И один и другой окружены ратью. Все это ясно видно в качающихся ветвях деревьев, а вдали на песчаной горке стоит хрустальный гроб Зигфрида, окруженный сосновыми деревьями. Не правда ли, там было хорошо? — спросил ребенок.

— Да, конечно, — ответил, смеясь, отец Хрисанф.

— Как бы мне хотелось когда-нибудь видеть рыцарский замок и жить в нем, — мечтала Рингильда. — Расскажи мне, отец, что делает там мой Альберт?

Отец Хрисанф улыбнулся и, желая рассеять грустные мысли ребенка, принялся занимать его рассказом.

— Когда твоя мать умерла, я поместил тебя у своей сестры Эльзы, а брата твоего свез в замок. Рыцарь, хозяин этого замка, заменил ему отца. Твой брат живет в этом замке с семилетнего возраста. Его учили там чтению, письму, языкам латинскому и другим. Теперь Альберту шестнадцать лет. Его обучают верховой езде, плаванью, стрельбе из лука и военным упражнениям с мечом, щитом и пикой. Он также изучает искусство благородной охоты с гончими собаками, участвует в турнирах и, в случае войны, должен следовать за своим рыцарем. Если на войне он окажется верен своей службе, то его посвятят в сан рыцаря.