Рио-де-Жанейро: карнавал в огне - страница 33

Но тут, пока ностальгирующие болваны со вздохами оглядывались назад, править балом взялись школы самбы, и начиная с 1970-х они спасли карнавал.

Когда они возникли, никто и представить не мог, какую важную роль им предстоит сыграть. Первой школой самбы, называвшейся именно так, была «Dexia Falar» («Позвольте мне сказать»), появившаяся на карнавале 1929 года. Сегодня ее назвали бы просто блоку, группой, — горстка негров из бедных районов, нарядно одетых, но далеко не все в карнавальных костюмах — они прошли по улицам с песнями, играя на куика, тамбуринах и жестянках из-под масла, взяв с собой друзей, знакомых и всех, кто случился поблизости. Почему «школа самбы»? Потому что ее основали Ишмаэль Сильва и его друзья рядом со школой в Эсташиу и назвались так для пущей респектабельности. Но это имя говорило и о том, чему она себя посвятит на будущих карнавалах.

Целые общины уже давно собирались в кордуэш и ранчос, а теперь и блоку приходили из фавел. Когда эти три типа объединений вобрали в себя остальные черты прошлых карнавалов, они стали, «школами самбы», которым предстояло многому научить людей — они звались «Mangueira», «Portela», «Unidos da Tijuca», «Salgueiro», «Império Serrano» и маленькая, но нахальная «Vizonha Faladeira». Здесь были и барабаны же-перейраш, и аллегорические платформы «великих обществ», и костюмы кордуэш, и церемониймейстер, и знаменосец ранчос. Чудесный композитор, сочинитель самб Биде первым использовал басовый ритм и литавры, еще один ударник, Бетиньо да Портела, изобрел реку-реку — маленькую стиральную доску-трещотку, композитор Эривельту Мартинш ввел в состав инструментов свисток. В 1940-м вдохновленные торжественной самбой «Aquarels do Brasil» Ари Баррошу композиторы превратили самба-инреду (буквально — «самба с сюжетом») в эпическое повествование. Они сложили все в единое представление и продолжали придумывать новшества, например, «крылья» — это когда значительные группы людей внутри одной школы одевались в одинаковые костюмы, например в «баианок», в честь баианских женщин прошлого, вроде тетушки Киаты. Все вращалось вокруг сюжета, эпического и патриотического, разворачивавшегося на фоне Рио или Бразилии в колониальные или имперские времена.

Вскоре школам удалось потеснить некоторые предрассудки, которые все еще были связаны с танцорами, и прежде всего представление о том, что все они до единого — никчемные бездельники и нарушители спокойствия. Напротив, карнавал показал, как усердно они трудятся, чтобы подготовить свою школу к шествию, и как они хорошо организованы — само шествие, роскошное и торжественное, подчиненное непреложным правилам, было тому подтверждением. Муниципальные власти вскоре осознали потенциал школ и превратили шествие по проспекту в официальное мероприятие. Пресса организовала ежегодное состязание между школами, журналисты и писатели оценивали их и присуждали денежные призы. В разгар шествия каждая школа останавливалась перед трибуной наблюдателей, мужчины кланялись мэру, а женщины приседали в реверансе. Таким образом, школы справились с яростными нападками полиции, которой пришлось смириться с новым положением вещей: они могут преследовать черных в любое время, но на карнавале их работа — защищать танцоров и не позволять зрителям, стоящим за натянутым вдоль проспекта канатом, мешать шествию. И все-таки недоверие к полиции было настолько велико, что поначалу участники шествия старались ставить с краю бородатых мужчин-баиан в широких юбках и с тюрбанами на головах, прятавших под юбкой ножи — на всякий случай.

В сороковых и шестидесятых годах XX века школы уже представляли собой серьезные организации, хотя они еще и не в силах были вытеснить карнавал радиостанций, балов и марчиний. К концу шестидесятых, когда карнавал почти задохнулся из-за того, как изменились людские нравы, школы, не имевшие к этому никакого отношения, набрали силу, получили поддержку белого населения, артистической публики и знаменитостей и стали главным аттракционом карнавала.

И с тех пор они продолжают развиваться. Сегодня это сложные организации с интернет-сайтами, всевозможными побочными видами деятельности и постоянным штатом в несколько десятков человек. Самая большая из них, «Mangueira», при поддержке государства и мультинациональных компаний осуществляет разнообразные социальные проекты, например организует ясли, содержит настоящую «олимпийскую деревню» для атлетов и даже школы, где есть все, от начальных классов, до полноценных программ, посвященных информационным технологиям. Другие школы следуют ее примеру. Почти все они находятся в фавелах, где процветает торговля наркотиками, или поблизости, и такое соседство несет с собой определенную опасность. Никого из них нельзя назвать невинной овечкой или наивным простачком. И может быть, как раз благодаря этому соседству социальные инициативы школ ведут к тому, чтобы подростки предпочли «Макинтош», а не АН-15. В наши дни люди из школ самбы есть даже в федеральной администрации, они делятся с правительством своим опытом работы с беднейшими слоями населения.