Рио-де-Жанейро: карнавал в огне - страница 45
Сначала появились жены художников и их femmes de chambre[3]. За ними пришли портнихи, модистки, парикмахерши, флористки, торговки парфюмерией и крепкими напитками. А чуть позже — актрисы, танцовщицы и кокотки. Очень может быть, что многие из них, даже те, кто здесь взял в руки ножницы и расческу и занялся совсем другим ремеслом, у себя во Франции занимались проституцией. Когда они решили отправиться в Новый Свет, Рио, наверное, казался им настоящим Эльдорадо: джунгли, девственные и нецивилизованные, где кругом рассыпаны горы сокровищ — только руку протяни. К ним самим руки протягивали уже предостаточно, тут сыграли свою роль и возраст, и ночи, проведенные в Париже и Марселе. Рио предоставлял им возможность начать жизнь сначала. Некоторые привозили с собой мужей или компаньонов.
То, что француженки стали зарабатывать на жизнь иначе, нежели на родине, отнюдь не означает, что они плохо владели своими новыми профессиями. Первое завоевавшее успех ателье на руа ду Увидор, где до тех пор была исключительно английская территория и в лавках продавали пиво, свинец, порох, бронзовые кровати и корабельные якоря, открыла мадмуазель Жозефина в 1821 году. Через несколько месяцев ее подруги тоже сумели устроиться. К 1822 году со своими bonjour и mon chouchoux[4] французы потеснили английских лавочников, которые с негодованием переехали в близлежащие переулки, и превратили руа ду Увидор в arrondissement[5] Парижа.
На этой старой улочке, где уже давно не было ничего, кроме бакалейных лавок и магазинчиков с железной утварью, они открыли сверкающие магазины платьев, парикмахерские, лавки модисток, магазинчики перчаток и духов, а также цветочные лавки, которые изо всех сил старались перещеголять одна другую красотой и яркостью витрин. Благодаря этим француженкам Рио начал постепенно открывать свое истинное «я» — тщеславное и женственное. Именно на руа ду Увидор женщины-кариоки смогли осознать, какие возможности открывает перед ними новоприобретенная свобода.
Собственно, такие учителя, как французы, и были нужны женщинам Рио, которым только-только удалось выбраться на улицы, и они научили их и хорошему, и плохому. До их появления женщины Рио сами или с помощью рабынь шили себе одежду по одним и тем же выкройкам, сохранившимся со времен первых поселенцев. И вот в их распоряжении оказались люди, согласные сделать эту работу за них, — швеи и портные, послушные последним капризам Парижа. Одеваться у модистки стало de rigueur[6] в новой столице, и кариокам приходилось выходить за пределы своего дома, брать кабриолет и ехать на руа ду Увидор. Раздеваясь для примерки в этом царстве игл и булавок, кариока вдыхала либеральные нравы, которыми жили эти удивительные женщины. Они были значительно «современнее», космополитичнее ее, читали последний (вышедший в 1782 году) скандальный роман Шодерло де Лакло «Опасные связи» и, казалось, сами сошли с его страниц.
Именно француженки научили кариок одеваться, причесываться, пользоваться косметикой и духами, готовить, пользоваться столовыми приборами, класть салфетку на колени и обмениваться под столом незаметными ласками с соседом. Научили их говорить, хотя по-французски многие кариоки и так говорили, притом что зачастую не умели ни читать, ни писать по-португальски, теперь же их научили искусству светской беседы, обмену легкими шутками и насмешками. И по ходу дела mesdames преподали своим португальским подругам пару истин о мужчинах — ведь в области взаимоотношений с сильным полом опыта им было не занимать.
Как и во Франции, большинство модисток с Увидор брали и дополнительную «работу» на дом, в разных смыслах этого слова, то есть они пользовались покровительством почтенных придворных господ. Одна из этих француженок, мадам де Сэссе, была фавориткой молодого императора Дона Педру I, который нередко заглядывал в жилые комнаты ее ателье с благодушного согласия месье Сэссе. И ни у кого не возникало ни малейшего повода для беспокойства, о чем свидетельствует тот факт, что жили они долго и счастливо, а сыну, которого она родила от Дона Педру, император оставил после смерти некоторое наследство. Мадам Сэссе, по-видимому, была удивительно верной и преданной любовницей, но, как правило, тайные куртизанки с улицы Увидор, принимавшие «помощь» от джентльменов в возрасте, сами совершенно безвозмездно «помогали» привлекательным, но бедным юношам. Такая практика обычна в обществе подобного типа, но в данном случае она имела огромное значение, ведь таким образом француженки помогали молодым кариокам постигать премудрости плотской любви.