Рискнувший - страница 24
— Ты всегда умираешь с голоду, — ворчу я под бурчание собственного желудка.
Ну, ладно, я хочу есть. Но я не ем все время. Из-за Люка Харта также известного, как мистер «я знаю все, что связано с медициной», я не смею даже посмотреть на кексик, чтобы в моей голове не пролетело десять тысяч сценариев того, что может случиться со мной или ребенком. Вы хоть имеете малейшее понятие, как меня это травмировало?
— Ты придешь завтра на игру? — спрашивает малец.
Я поднимаю голову как раз, когда Тони бросает на меня взгляд, прежде чем ответить:
— Конечно, малец. Я еще ни одной не пропустил.
Я разливаю соус в три тарелки с пастой, изо всех усилий стараясь не пролить.
Хоть брат и сестра Харт гордятся тем, что я трачу время на изучение кулинарных книг, все недовольны беспорядком, который я устраиваю во время готовки.
— Нее. Я водил девушку на «Порочных», — отвечает он, пока я подхожу к столу и ставлю тарелки перед ними.
— Ты сам захотел посмотреть мюзикл? — Заносчивость Дина напоминает мне о кое-ком, о ком я вспоминать не хотела бы.
Не начинайте. Просто хватит думать о нем.
— Когда речь зайдет о свиданиях, малец, ты поймешь, что сделаешь многие вещи, которые до этого не делал. В том числе будешь говорить с девушкой о мюзикле, — объясняет Тони.
— Звучит, словно придется изрядно потрудиться, чтобы переспать с ней.
— Дин, — строго произношу я. — В жизни есть уйма всего прочего, кроме как переспать с кем-то. Я знаю, что в пятнадцать в это трудно поверить…
— Почти шестнадцать.
— Но в один день ты захочешь большего. Захочешь построить отношения. Сем… семью, — я едва ли заканчиваю предложение, когда сажусь рядом с Тони со своей тарелкой. Слова убили мой аппетит, но я знаю, что мне придется заставить себя поесть.
Теперь я делаю это большую часть времени. Заставляю себя есть. Теперь приходится думать не только о себе.
— Она права, — соглашается Тони, с сочувствием глядя на меня, прежде чем попробовать еду.
И нет. Между нами ничего не происходит. Господи. Вы такие же, как и он, вы знаете это? Друзья. Мы с Тони друзья. Вообще-то, лучшие. Он пришел к нам и вписался, словно здесь его место, знаете, как это?
Прочищая горло, Тони пытается сказать:
— Ты говорила с…
— Закончишь предложение его именем, и обед за моим столом ты не доешь, — обрываю я.
Дин отвечает за меня.
— Не говорила.
Сверлю пасту глазами, отказываясь становиться частью разговора.
— А ты?
— Каждый день, — после его ответа следует чавкающий звук.
— Боже, малец, ты как «Дайсон». Ты хотя бы прожевываешь? — От отвращения Тони мне хочется хихикать, но я все равно не поднимаю глаза.
— Что такое «Дайсон»? — громко чавкает Дин.
— Пылесос. И жуй с закрытым ртом, — упрекаю я, ковыряя пасту в попытках заставить себя поесть.
Как только я съем первый кусочек, проснутся гормоны и заставят меня съесть остальное. Я просто… не могу. Знаете, учитывая тот факт, что я в одиночку переживаю эту беременность, в некоторые моменты мириться труднее, чем в другие. То есть я не прям-таки одна. У меня есть Дин. И Тони. Люк, Эрин, черт, даже Си Джей и Стюарт и те радуются. Не хватает только…
— Мам, можно добавки, пожалуйста? — От манер Люка скромная улыбочка зарождается на моем лице.
Он достигает больших успехов в «пожалуйста» и «спасибо». И пытается проявлять уважение. Затем, есть еще это «мам»… Он говорит, что хочет быть старшим братом. Вы знаете, как это согревает сердце?
— Иди накладывай, — ворчу я, глядя на Тони, который, по-видимому, тоже наслаждается едой.
Затем я смотрю на свою тарелку, и Тони заявляет:
— Тебе придется поговорить с ним в итоге, Максару.
— Неправда.
— Ты не сможешь игнорировать его вечно.
— Могу попытаться.
— Скажи мне вот что, — начинает Тони, в очередной раз втягивая меня в этот разговор.
Когда он делает это на работе, я тут же нахожу что-то, чтобы отмахнуться от него или надеваю наушники, пока до него не доходит, что разговор окончен. То же самое с Хартами, хотя они немного более настойчивы с этой темой. Хотя начните говорить о детских именах, и Люк теряет интерес. Начните говорить о растяжках и вздутии, у Эрин поднимается паника. Видите, я подготовилась.