Рисованные мосты - страница 4
И я скажу, что каждый истинный немец, взглянувший на картины «Пациента С», просто обязан почувствовать то, что я описал. «Пациент С» — гений! Настоящий провозвестник немецкого духа!
Служебная записка. От редактора отдела культуры газеты Die Berliner Nachrichten ответственному секретарю:
Франц! Я не знаю, что там случилось с нашим «Проницательным», но напечатать такое, сам понимаешь, мы не сможем. Я конечно поговорю с ним, но тем временем…
Служебная записка. От ответственного секретаря газеты Die Berliner Nachrichten редактору отдела культуры:
Руди! Тем временем, я ее, естественно, перепишу. Мы не сумасшедшие — печатать такую чушь. Кстати говоря, что там по этому поводу говорит наш «Проницательный»?
Франц.
Служебная записка. От редактора отдела культуры газеты Die Berliner Nachrichten ответственному секретарю:
Франц! Откровенно говоря, я считаю, что у нашего «Проницательного» шарики за ролики заехали. Он ни с того ни с сего резко стал настоящим немецким патриотом, без умолку твердящим о Фатерлянде. Он заявляет, что этот его «Пациент С» — настоящий гений, знающий какой должна быть «истинная Германия». Что интересно, он утверждает, что этому парню не место в психушке.
Руди.
Служебная записка. От ответственного секретаря газеты Die Berliner Nachrichten редактору отдела культуры:
Руди! Чует мое сердце, что из этого можно сделать неплохую тему. Проверь там все, хорошо?
Франц.
Из записей доктора Йозефа Гольдштейна:
…Я не понимаю, что происходит. Я чувствую себя отверженным. Другие сотрудники избегают встреч со мной. В моем кабинете я нахожу анонимные записки. Вот например одна: «Ты, грязный еврей. Знай, что у Шикльгрубера есть друзья. Мы следим за тобой и защитим его от твоих грязных экспериментов». Как они вообще могли подумать, что я чем-то третирую своих пациентов?
Если не считать подобного стресса, то я не могу понять, почему все так происходит? В конце концов, я работал в этой клинике много лет. Эти люди были моими коллегами, соратниками и друзьями.
По крайней мере, я их таковыми считал…
…Сегодня я получил краткое письмо от герра Воса. Мне кажется, что его энтузиазм по поводу работ герра Шикльгрубера как-то повлиял на его психику: он потребовал (я не могу по иному охарактеризовать тон его письма), чтобы я немедленно передал ему все картины моего пациента. Он заявил, что намерен выставить их в своей галерее под настоящим именем, а не как работы» Пациента С» (о чем мы договаривались ранее). Поскольку, как он заявил, жизненно необходимо, чтобы картины этого «настоящего гения, способного передать все грядущее величие германского духа были бы по достоинству оценены всеми». Естественно я отказал ему; в конце концов, это не то, о чем мы договаривались…
Из письма доктора Альбрехта Шмидта, директора Института по изучению нарушений психики, доктору Гольдштейну:
…После изучения работ других пациентов, очевидно, что все работы герра Шикльгрубера должны быть включены в экспозицию — в противном случае, идея выставки теряет смысл. Мне очень странно, что вы не видите, какого прогресса он достиг в масляной живописи, и я хотел бы поинтересоваться: относитесь ли вы к нему с тем уважением, которого он заслуживает…
Из записей доктора Йозефа Гольдштейна:
…Руди Вессель, репортер из Die Berliner Nachrichten попросил меня сегодня об интервью. Он хочет поговорить со мной об открывающейся выставке и художественной терапии. Признаться, я не очень этого хочу, но директор недвусмысленно дал мне понять, что вслед за моим отказом последует мое увольнение…
Служебная записка. От редактора отдела культуры газеты Die Berliner Nachrichten ответственному секретарю:
Франц! Я договорился на сегодня об интервью с Йозефом Гольдштейном, тем самым доктором из клиники, кто и затеял эту программу художественной терапии. Кстати, поскольку выставка открывается в этот четверг, то я, пожалуй, опишу и это, т.с., чтобы приправить статью.
Руди.
Из записей доктора Йозефа Гольдштейна:
…Я в полном замешательстве. То, что недавно случилось с герром Восом и доктором Шмидтом, произошло снова. Герр Вессель — в начале нашей беседы — был приятным и внимательным молодым человеком. Он объяснил мне, что обзор выставки моих пациентов, написанный обозревателем отдела культуры, явно выбивался из общего стиля журналиста, внезапно решившего, что герр Шикльгрубер — гений кисти. Он расспрашивал меня о художественной терапии и собственно о герре Шикльгрубере, о котором он знает, что это «Пациент С». Он заверил, что прекрасно понимает мое желание сохранить анонимность пациента, но попросил поподробнее рассказать о прошлом Шикльгрубера. Также он попросил разрешения посмотреть его работы (хотя упомянул, что собирается присутствовать на открытии выставки).