Рисующая ночь - страница 3

Сейчас же, я поняла, даже этому холодному мужчине не чужды эмоции. Я явно слышала беспокойство в его голосе. И его взгляд больше не был колючим.

— Леди, пожалуйста, поторопитесь, — предлагая свою руку, мягко напомнил Регус, — мы должны успеть к их приезду.

Только сейчас я соизволила обратить внимание на местность. Самая граница с темными территориями. Нужно сделать несколько шагов, и мы окажемся на их земле.

Но… чье это поместье? Огромный дом, огороженный высоким забором. Ворота любезно распахнуты, и мне видно, как к нам бежит женщина.

Все еще оглядываясь по сторонам, ухватилась за протянутую руку.

Регус буквально потащил меня через ворота.

Куда мы так спешим? Я уже никуда не исчезну. От воспоминания защемило сердце. Я была против плана отца и Урджина. Я не хотела, чтобы они подвергли себя опасности. Но их поддержала мама. И теперь… от счастливой семьи и старинного рода Гранж, не осталось и следа.

— Анита, да возьмите себя в руки! — неожиданно гаркнул Регус.

— Простите, — выдохнула и ослабила хватку.

Я даже не заметила, что давно с силой сжимаю руку моего надзирателя.

— Анита, быстро внутрь! — неожиданно прошептал мой спутник.

Женщина, которая шла к нам на встречу, остановилась, затем, быстро развернулась и побежала к дому.

Не знаю почему, но я тоже сорвалась на бег. Я была моложе той, которая первой устремилась внутрь дома, потому без труда нагнала ее. Даже то, что в последний раз я ела два дня назад, а гончий нашего величества не удосужился накормить, не сделало меня немощной. Конечно, отчасти благодаря моей магии.

Я оказалась не готова к этой встрече. Я просто не могла поверить тому, что вижу. И стали какими — то далекими крики Регуса и причитания женщины. Она плакала и тянула меня на крыльцо. Я же встала, как вкопанная. Откуда здесь моя нянюшка? Что она делает тут и почему… почему прислуживает моему надзирателю?

— Флора? — глухо позвала я.

— Ваше сиятельство…

— Флора, нянюшка…

— Простите, — пролепетала няня и с силой потащила меня наверх.

Только когда за нами захлопнулась дверь, я немного пришла в себя.

— Девочка, моя маленькая девочка, — боясь прикоснуться ко мне, всхлипывала Флора.

Я смотрела в ее яркие от слез серые глаза, и голова шла кругом. Откуда она здесь. Моя нянюшка, которая покинула меня, когда мне исполнилось шестнадцать лет. Два года ни капли не изменили ее. Она все такая же, какой я запомнила ее.

Почему же сейчас мы встретились? Почему здесь? Когда она должна находиться в другом месте?

Я не могла найти ответа на эти вопросы. Я просто стояла и смотрела, как дорогой мне человечек обливается слезами. Больше так продолжаться не могло. Мне не хотелось, чтобы она плакала. Шагнув к ней, крепко обняла хрупкую фигурку. Какая же она маленькая.

— Нянюшка, не плачь, не плачь милая, — я гладила сгорбленную спину, прижимая крепче к себе ее обладательницу.

— Анита… — хрипло произнесла нянюшка, — Анита, как же так…

— Флора! Что здесь происходит? — высокий голос незнакомки, заставил меня вздрогнуть, а нянюшку вырваться из моих объятий.

Флора медленно склонилась, утерла слезы и выпрямилась, сложив руки на переднике. От меня не скрылась ее покорность. Когда она стала такой? Пусть она служанка, но она никогда ни перед кем не была так робка.

— Флора, где эта девица? — кинув презрительный взгляд на нянюшку, незнакомка, наконец, заметила меня. — Это она? И вот это убожество я должна терпеть в течение трех дней?

Пока она говорила, растягивая каждое слово, я не теряла времени даром. Я запоминала каждую деталь в облике женщины. Ее длинное худое лицо, тонкие губы, крючковатый нос и маленькие глазки, цвета перезрелой пшеницы. Ее волосы были стянуты в тугой хвост и закручены на макушке. Платье янтарного цвета, плотно облегало фигуру, не скрывая худобу и зрительно вытягивая обладательницу высокого голоса.

— Нет — нет, оно не может здесь оставаться, я этого не потерплю, — желчно закончила незнакомка.

Моментально я выпрямила спину. Моя голова взметнулась вверх. Я не позволю такого обращения.

— По какому праву, вы смеете так разговаривать с наследницей рода Гранж, — слова слетели с губ прежде, чем оформилась мысль в голове.