Робин Гуд - страница 8
Изрядный был силач.
А по пятам спешил отряд,
Не отставая, вскачь.
Был замок скрыт в лесной глуши
У небольшой реки,
Крепки ворота, ров глубок,
И стены высоки.
Сэр Ричард и его жена,
На счастье, жили там.
Сей рыцарь другом обещал
Быть всем лесным стрелкам.
Гостей он встретил у ворот
И пригласил войти.
«Как хорошо, что заглянул
Ты, Робин, по пути!
Тебе обязан домом я,
Сомненья в этом нет,
И позабуду я едва ль
Тот давешний обед!
Закрыть ворота! Мост поднять!
Осада не беда.
На стены, лучники, и все,
Кто держит меч, сюда!
Клянусь, что друга, Робин Гуд,
Ты не найдешь верней.
Здесь, в замке, будешь пить и есть
Ты вволю сорок дней»[29].
Тут рыцарь слугам приказал
Нести еду на стол,
И Робишудовых стрелков
Он угощать повел.
ПЕСНЬ ШЕСТАЯ
За беглецами между тем
Пришел большой отряд.
Под стены замка сэр шериф
Привел своих солдат.
Они вокруг, и тут и там,
В засаде залегли.
Гордец-шериф измором взять
Решил твердыню Ли.
Шериф кричит: «Изменник, трус!
Ты приютил воров,
Им дал, законам вопреки,
Защиту, стол и кров!» —
«Я честный рыцарь, сэр шериф,
И доказать готов,
Что по деяниям своим
Иных достоин слов.
Солдаты! Вы ступайте прочь
И не чините зла!
Ох, жаль, не знает государь
Про здешние дела».
Шериф сказал: «Я к королю
Поеду сей же час
И всё поведаю ему,
И он рассудит нас!»
Узнал король наш Эдуард,
Чем славен Робин Гуд,
А также прочие стрелки,
Что с ним в лесу живут.
Поклялся, мол, сэр Ричард Ли
Приют изгоям дать —
Его едва ль не королем
Зовет лесная рать!
Король воскликнул: «В Ноттингем
Приеду скоро сам
И их обоих в плен возьму,
Коль не под силу вам!
Езжай скорей назад, шериф,
И вот тебе приказ:
Первейших лучников зови
Ты в Ноттингем тотчас».
Шериф простился с королем
И заспешил домой,
А Робин между тем ушел
Под сень листвы лесной.
Был исцелен Малютка Джон,
Покуда в замке жил,
Вернулся он в зеленый лес,
Как прежде, полный сил.
А Робин часто обходил
Зеленый свой удел:
Шерифа гордого в лесу
Он повстречать хотел.
А тот, добычу упустив,
Виновного стерег,
За домом Ричарда следил
Во все глаза, как мог.
Он караулил день и ночь,
Не тратя даром слов.
Глядь — у реки сэр Ричард Ли
Пускает соколов.
Шериф велит его схватить
И привести на суд.
И вот беднягу в Ноттингем
Уже в цепях везут.
Шериф сказал: «Клянусь Христом,
Что нам дарует свет,
Не жаль за Робина отдать
Сто золотых монет».
Была смышлена и смела
У Ричарда жена,
Она, усевшись на коня,
Пустилась в путь одна.
Гулял в то время Робин Гуд
Под зеленью дерев,
И позвала она его,
С тропинки разглядев.
«Господь храни тебя, мой друг,
И всех твоих стрелков!
Хочу супруга моего
Избавить от оков.
Иначе будет он казнен
Иль заточён в тюрьму
За то, что йоменов лесных
Укрыл в своем дому».
Спросил учтиво Робин Гуд
У доброй госпожи:
«Кто сэра Ричарда взял в плен?
Прошу я, расскажи!» —
«Гордец шериф его в лесу
Преподло подстерег.
Но не проехали они
Трех миль, свидетель Бог!»
Тогда воскликнул Робин Гуд,
Забывши обо всём:
«Эй, за оружье, удальцы,
Мы рыцаря спасем!
А тот, кто с нами не пойдет, —
Клянусь святым крестом! —
Пусть убирается тотчас,
И кончено на том!»
Бежали смелые стрелки
В плащах под цвет травы,
И не были помехой им
Ограды, ямы, рвы.
«Я перед Господом клянусь:
Обманщика сыщу!
Коль попадется мне шериф,
Уже не отпущу».
Стрелки помчались в Ноттингем,
Добрались до ворот.
Глядь — важно едет сэр шериф
И пленника везет.
«Эй, погоди, шериф-гордец, —
Воскликнул Робин Гуд, —
Ты говорил, твои слова
До короля дойдут.
Ни разу я за восемь лет
Не бегал так, поверь.
Святым крестом тебе клянусь,
Не жди добра теперь».
Запела грозно тетива,
И свистнула стрела —
Наказан смертью был шериф
За черные дела.
Достал из ножен длинный меч
Отважный Робин Гуд,
Шерифу голову отсек
И насадил на прут.
«Теперь лежи, шериф-гордец,
Не вздорить больше нам.
Ты дурно кончил жизнь свою,
Лжецу наградой — срам».
Стрелки схватились за мечи:
«Вперед, кто лих и смел!»
И из шерифовых людей
Никто не уцелел.
Был тут же славный Ричард Ли
Освобожден от пут,
И дал ему прекрасный лук
Отважный Робин Гуд.
«Эй, Ричард Ли, бросай коня,
Скорей беги за мной.
Средь удалых моих стрелков
Живи в тиши лесной.
Пускай о том, что было здесь,
Отпишут королю.
Приедет он — и я его