Род Рагху - страница 7

Все эти сведения, сообщаемые легендами, слишком туманны и ненадежны, и мы должны обратиться от них к произведениям самого Калидасы. Извлечь из них материалов для биографии поэта не удается; можно лишь предполагать, что он действительно жил долгое время в Удджайини, что, по-видимому, много путешествовал и особенно хорошо знал Северную Индию; возможно, был шиваитом (во всяком случае, исповедовал индуистскую религию). Наконец, творчество Калидасы свидетельствует с несомненностью, что он действительно был глубоко и разносторонне образованным человеком.

В Индии классического периода обязательным требованием, предъявляемым к поэту, было глубокое знание не только литературы и ее теории, но и ряда смежных искусств и научных дисциплин, широкая образованность и эрудиция. И Калидаса в полной мере обладал требуемыми познаниями — необходимость их для поэта обосновывается в традиционных трактатах. Помимо грамматики и собственно поэтики санскритский писатель должен был хорошо знать логику, основные этико-философские доктрины, науку об управлении государством, теорию военного дела, а также науку о любви, он не мог не быть искушенным в музыке, в искусстве танца и пантомимы, должен был разбираться в теории театрального искусства.

Калидаса, очевидно, был хорошо знаком с философской мыслью древней и своей эпохи — с упанишадами, с учениями санкхья и йога. По-видимому, он читал «Артхашастру», древнейший известный нам трактат по науке государственного управления и политической экономии, авторство которого приписывается Каутилье, министру царя Чандрагупты Маурья, хотя окончательно он сложился, вероятно, значительно позднее, вобрав в себя многовековой опыт политической мысли древней Индии. Поэту были, несомненно, известны и «Натьяшастра», приписываемая Бхарате, и «Камасутра» Ватсьяяны. Теологические доктрины, популярные в его время, также были ему, разумеется, хорошо знакомы, равно как и пураны, религиозно-эпические поэмы раннего индуизма, но следует заметить, что собственно религиозной тематике Калидаса в своих произведениях уделяет очень мало внимания — не больше, чем это требовалось традицией, и гораздо меньше, чем, например, такой писатель, как Ашвагхоша, его предшественник, посвятивший свою поэзию пропаганде буддийского вероучения.

Из произведений Калидасы можно сделать вывод, что он был правоверным индуистом, причем принадлежал, по всей вероятности, к приверженцам шиваитского направления[9]. Он отдает дань благочестивым изречениям и декларациям и не подвергает сомнению общепризнанные «истины» индуистского вероучения, но религия как таковая мало его занимает. Он широко черпает из мифологии образы и сюжеты, в его произведениях находят отражение народные верования и обряды, но все это используется в чисто художественных целях, и в конечном счете религиозная идеология не накладывает значительного отпечатка на творчество Калидасы.

Очень мало можно добавить к тому, что сказано было о жизни и о личности Калидасы на основании косвенных данных, догадок и легенд, дошедших из глубины веков. Один из исследователей в нашем столетии, пытаясь восстановить облик Калидасы по его произведениям, пишет: «Можно быть уверенным, что он был красивым человеком... Несомненно, в нем было очарование, привлекавшее сердца женщин, и, в свою очередь, женщины привлекали его. Несомненно, его любили дети. Складывается ощущение, что ему никогда не пришлось испытать болезненных душевных потрясений, какие приносят с собой сомнение в вере или муки отвергнутой любви; что, напротив, его отношения с мужчинами и женщинами отличались искренностью и божественной грацией, и он прошел жизнь, не давая власти над собой страстям, но и не подавляя их, с душою и чувством, восприимчивыми ко всякой красоте в этом мире. Мы знаем, что его поэзия пользовалась популярностью при его жизни, и мы не можем сомневаться в том, что и личность его была в равной степени привлекательна для окружающих, хотя, возможно, никто из современников не понимал в полной мере его величия. Ибо натура его отличалась необыкновенной уравновешенностью, и он чувствовал себя одинаково в своей стихии и при блестящем дворе, и на дикой горной вершине, с людьми высшею круга и с простолюдинами. Таких людей никогда не оценивают полностью при жизни. Они продолжают расти в своем величии после смерти»