Родина и мы - страница 4

важнее соблюсти, чем личную жизнь; ибо тот, кто умер белым — продолжает служить России и в смерти, самой смертью своею; а тот, кто отрекся от этого духа и этого дела, тот будет доживать свою жизнь или служителем бесчестия и предательства, или потатчиком жадности и разложения.

Наша задача в том, чтобы несмотря ни на что остаться у белого знамени; чтобы остаться белыми, не становясь ни черными, ни желтыми, ни красными.

Ни черными: теми, кто тянут направо во имя личных, групповых или классовых интересов; кто хотел бы принести русскому простому народу — месть, темноту и покорность; кто думает строить государство на мертвой букве и пустой форме; кто мечтает о политической и социально-имущественной реставрации и готов идти «хоть с чертом» (т. е. в соглашении с большевиками, если бы они того захотели) против революции.

Однако нам нельзя забывать и о грани между нами и желтыми: теми, кто долго подготовлял революционное крушение России, и, в 1917 году, став у власти, обеспечил победу коммунистам; кто предал на растерзание русское офицерство; кто на юге подготовлял террористические акты против вождей белого движения[1]; кто преследовал наше Галлиполи голодом, пропагандой, инсинуацией и клеветой; кто ничего не понял и ничему не научился, и ныне желал бы заразить нас своим непротивленчеством, соглашательством и всяческим полубесчестием.

И в то же время нам надо всегда помнить, что главная беда в красных: в тех, для кого покоренная Россия не отечество, а лишь плацдарм мировой революции; в тех, кто разжег и возглавил собою дух бесчестия, предательства и жадности, кто поработил вашу родину, разорил ее богатства, перебил и замучил ее образованные кадры и доныне развращает и губит наш, по-детски доверчивый и неуравновешенный, простой народ. Надо постоянно помнить о том, что такое сознательно-обдуманное, организованное и нестыдящееся выступление зло — мир видит впервые и что силою исторических судеб Белая Армия стала основоположником и пионером борьбы с этим невиданным злом.

Пять лет прожил я в Москве при большевиках: я видел их работу, я изучил их приемы и систему, я участвовал в борьбе с ними и многое испытал на себе. Свидетельствую: это растлители души и духа, безбожные, бесстыдные, жадные, лживые и жестокие властолюбцы. Колеблющийся и двоящийся в отношении к ним — сам заражен их болезнью; договаривающийся с ними — договаривается с дьяволом: он будет предан, оболган и погублен. Да избавит Господь от них нашу родину! Да оградит Он от этого позора и от этой муки остальное человечество!..

Белая Армия была права, подняв на них свой меч и двинув против них свое знамя, — права пред лицом Божиим. И эта правота, как всякая истинная правота измеряется мерилом жизни и смерти: лучше умереть и мне, и моим детям, чем принять красный флаг за свое знамя и предаться красному соблазну, как якобы «благому делу». Лучше не жить, чем стать красным. Лучше медленно умирать в болезнях и голоде, чем принять это зло за добро и отдать свои силы этому злу. И если бы дело обстояло так, что мы были бы вынуждены выбирать между большевизмом и смертью, то естественно было бы предпочесть смерть; но не смерть самоубийцы, а смерть борца, с самого начала открыто предпочтенную белыми.

Нам всем надлежит измерять верность нашей жизни и силу нашей преданности — перспективою близкой смерти борца: Стоит ли жить тем, чем я живу? — стоит, если за это стоит умереть… Предан ли я тому, чему я служу? — предан, если я способен и готов умереть за это дело. А если мне будет «грозить» не смерть героя в бою, а медленное, незаметное умирание от лишений, голода и болезней, — пойду ли я на бесчестие, унижение и предательство? — не пойду, если родина во мне и со мною; а если пойду, то это значит, что я заблудился в «пустоте» и «темноте» и не нашел в себе алтаря моей родины.

Неправы те из нас, кто не проверяет себя такими вопросами, кто уклоняется от такого смотра и ревизии; ибо он рискует медленно и незаметно опуститься ниже уровня нашей борьбы, он рискует потерять необходимую для нее спартанскую выдержку и закаленность.