Родиной призванные<br />(Повесть) - страница 15

— Пятьдесят девятого накормить, — приказал «белый халат».

Принесли еду. Васька откусил кусочек хлеба, а к консервам не притронулся — не хотел льститься на подачку. Гордость в нем закипела.

Опять подошел «белый халат».

— О, майн гот! — сказал он без злобы. — Я так и думал. Ты будешь отличный кролик. Тебя хватит надолго.

Так исчез Васька. В ту же ночь эшелон ушел на запад. Уехал и номер пятьдесят девять.

В один из холодных ноябрьских дней Сергутину занеможилось и он остался дома. Дубровская управа требовала от Сергутина муку для военного соединения, прибывшего на станцию Олсуфьево. Аня — переводчица, с которой часто встречался Сергутин, — подслушала разговор в немецкой комендатуре и теперь передала, что в Олсуфьеве расположились остатки дивизии СС, разгромленной под Москвой.

После встречи с Данченковым Сергутин почти ежедневно обходил дома своих знакомых и брал от верных, стойких людей слово помогать партизанам. Количество желавших оказывать сопротивление фашистам в разных формах (то ли прямой борьбой, то ли пропагандой правды о Советском Союзе) росло с каждым днем.

Больного Сергутина все же вызвал к себе в кабинет начальник управы Кушнев. Он был знаком Сергутину. Кушнев преподавал географию в Дубровской средней школе. Его считали вполне надежным, советским человеком и вдруг совершенно неожиданно с приходом фашистов он оказался у них на службе. Шептали, будто он завербован еще раньше, до войны.

— Хлеб! Хлеб!.. Где мука? — закричал он на Сергутина. — Ну что молчите?..

— Да вот занемог. Мне бы погреться возле домашних угольков. А так не ручаюсь за себя, — спокойно, но глухо ответил Сергутин.

— Ладно! Пошлите дежурных райуправы с приказом для мельников. И поймите: хлеб — это жизнь, сила, победа. Сами знаете. Но сила эта может быть обращена и против нас, если хлеб попадет в чужие руки. Контроль необходим. Я вам доверил, за вас хлопотал. Оправдайте доверие немецких властей. Куда вам с вашим здоровьем! Семья ой-ой… Не проживете без нас. Скоро школу откроем. Да что школа… Она вашу ораву не прокормит.

— Спасибо за беспощадную откровенность. Иду, буду действовать! А все же дайте мне три дня постельного режима.

— Хорошо. Да вот, кстати, обратитесь к главному врачу. Он вам какое-нибудь зелье от удушья выпишет. Идите и помните: хлеб, хлеб! — воскликнул Кушнев.

Как только закрылась дверь за Сергутиным, в кабинет вошли заведующий сельхозотделом Патрицкий и помощник начальника управы Рылин.

— Ну, друзья, как ваше самочувствие? А мне пришлось политобработкой заняться.

— Зря нервы портите. Кулаком по столу — и все тут, — прошипел Патрицкий.

— Гм… положим, да. Но он мне всегда нравился. Умен, черт его подери.

— Может, излишне доверяете Сергутину? Я имею сведения, что он уже помогал хлебом солдаткам и жидам. Доверять ему опасно, — подтвердил Рылин.

— Опасно, говорите?.. А кто Сергутин? Беспартийный. Обойден коммунистами. Мелкий был у них служака. Да и на заводе в Бежице ничем не отличился. Тебе вот я доверяю. А ведь ты активистом слыл, — вспылил начальник, обычно сдержанный в присутствии подчиненных.

— Верно. Активист. Но это — личина. Да я за батьку, за хозяйство, за обиду горло перегрызу. Пусть берегутся! — вскипел Рылин.

— Вот и действуй, да только с умом, — поспешил ответить Патрицкий.

Сергутин пригласил к себе трех курьеров, чтоб разнести приказ управы по мельницам.

В этот день в качестве рассыльных были мобилизованы подростки: они знали адреса, многие были знакомы с мельниками. Сергутину очень хотелось сообщить мельникам о начавшемся разгроме немецко-фашистских войск под Москвой. Размалывать зерно ежедневно приезжали сотни людей. Каждый старался в это трудное время утаить скромные запасы, чтоб не вызывать новых поборов. Приносили больше на своих плечах пудики. Здесь, на мельнице, обычно узнавали друг от друга различные военные новости. Какая же была радость, когда партизаны-разведчики из Дятькова подарили мельнику Лучину «Правду» с докладом Сталина на торжественном собрании в честь Великого Октября! Лучин передал газету деньгубовским мужикам, оттуда она попала в Ершичский район Смоленской области и каким-то окружным путем один больной подарил ее Митрачковой. Надежда, в свою очередь, отдала газету верному человеку из Дубровки, а тот — Сергутину. За газету «Правда» или за листовки со сводками Совинформбюро жители охотно предлагали сотни рублей. В глубинках гитлеровцы появлялись наездами — боялись заразиться тифом. Вручая посыльным приказ, Сергутин напутствовал: