Родное сердце - страница 10

– Вов, нужно сделать так, чтобы этот жук наконец-то подписал со мной контракт, – улыбнулся отец, садясь рядом с внуком.

– Пап, я тут причём? Я не виноват, что Юрий Валентинович не хочет сотрудничать с твоей фирмой. Вы вроде как даже дружите, а он предпочитает работать с другим поставщиком. Может там дешевле? – Володя вслед за матерью сел в кресло.

– Я предложил такую же цену, потом скинул один процент. Юрка заявил, что работает со своим поставщиком десять лет. Леонов зарекомендовал себя как надёжный партнёр, а мы только начали производить это сырьё. Тебе нужно всего лишь очаровать дочурку Балабина. Возможно, дело сдвинется, если вы объявите о помолвке, – улыбнулся отец.

Володя устало оглядел гостиную. Родители в этом году сделали ремонт, не менее дорогой и вычурный, чем прежде. Паркет заменили на мрамор. Он был отполирован так, что в нём отражалась мебель, несколько диванов, поставленных полукругом, пара кресел и журнальный столик. На потолке висела люстра из чешского хрусталя. У окна стояла лесенка Монтессори с резными коваными перилами отделанными сусальным золотом. Володя недоумевал, зачем матери детская лесенка мостик, если она не позволяет внуку даже к перилам притронуться.

Родители молчали, давая сыну обдумать предложение. Володе же не хотелось встречаться с девушкой только ради того, чтобы помочь отцу в бизнесе.

– Вообще-то, я не собирался в ближайшее время заводить себе девушку, а тем более быть с ней помолвленным. Ты не думаешь, папа, что мне плевать на твой бизнес, который ты постоянно расширяешь? Меня вполне устраивает моя работа.

– Твоя работа? Что это за дело такое, производство игр для компьютеров и телефонов, – хохотнул Сергей.

– Между прочим, мы не только играми занимаемся. Разрабатываем серьёзные программы, в том числе и по безопасности. Я имею неплохой доход.

– Да, но ты не думаешь о будущем. Мой бизнес перейдёт тебе по наследству, – нахмурился отец.

– Возможно, им займётся Максим. А если не захочет, то мы продадим всё. Ребёнок ещё маленький, когда он вырастет, то кто знает, как повернётся жизнь. Он может захотеть стать лётчиком, а я не буду отговаривать. Мне хватило того, как вы заставляли меня учиться на экономическом. Я мечтал поступить в консерваторию, но вы сделали всё возможное, чтобы этого не случилось. Поэтому я говорю нет. Выкручивайтесь как хотите с Балабиным. Уже то, что я согласился прийти на этот ужин, хорошо, – недовольно произнёс сын.

– Серёжа, что ему зря говорить. Он не думает ни о ком, кроме себя. Всё только о себе любимом. Ты даже о собственном сыне не думаешь, Володя! Тебе на него плевать с высокой башни! Ребёнку нужна мать! А что ты так смотришь?! Ребёнок не может без матери! Любочка хорошая девушка, ответственная, добрая. Кстати, отец открыл для неё благотворительный фонд помощи больным детям. Люба владелец фонда. Такая добрая и милосердная девушка будет хорошей мамой для Максика, – заявила Элина.

Владимир подумал, что мать бы продолжила свою пафосную речь, если бы служанка не объявила о приходе гостей. Через минуту в гостиной появилась семья Балабиных в дорогих вечерних нарядах. Владимир давно их не видел и теперь разглядывал, здороваясь. Юрий выглядел на свои шестьдесят. Волосы выбелила седина, лицо покрылось мелкими морщинами. Жена в отличие от мужа явно не брезговала пластическими операциями и на лицо смотрелась гораздо моложе своих сорока пяти. Их дочь Люба превратилась в шикарную светскую даму. Высокая, стройная, с короткой стрижкой светлых волос. Люба была натуральная блондинка с красивым лицом, которым хотелось любоваться. Темно серые глаза сверкнули, и Люба прикоснулась губами к щеке Володи.

– Как долго мы не виделись. Я так рада встрече, – улыбнулась она.

– Я тоже рад встрече. Ты стала такая… просто вау, – Володя попытался сделать комплимент.

Люба перевела взгляд на диван и бросилась к ребёнку.

– Боже, какой хорошенький. Как тебя зовут, чудо? Твой? – расплылась в улыбке девушка, поднимая малыша на руки.

Ребёнок надул губы, а потом принялся плакать.

– Мой. Максимом зовут, – Водя забрал сына в свои руки. – Чего ты, тётя Люба ничего плохого не хотела.