Родня - страница 30
Дедушка сжал кулаки и метнул на нее негодующий взгляд.
— Эх, дала бы ты их в мои руки!..
Да мы и были в его руках, его и бабушки. А у мамы — ее кошки. Вот тоже странная: любую бродячую кошку подберет, пригреет, та наплодит прорву котят, она и котят обихаживает, а умную красивую овчарку терпеть не может.
Галейка быстро опростал мисочку и облизал ложку.
— Яблоню сломал Борька, — сказал он, не обращаясь ни к кому.
— Какой Борька? — спросила мама.
— Дикарик.
Дедушка и мама многозначительно переглянулись. Первой опомнилась мама:
— Смотрите, бабушке ни гугу! А если про собаку спросит, скажем, ушла. Ее действительно не видать.
Она вышла из чулана, я поплелся за ней, чтобы ей одной сказать, что пусть лучше собака останется, а я постараюсь уговорить бабушку.
В садике, на веранде, тоже насыщались — дикарики, моя сестра Динка и возле нее, конечно, Марсель. Бабушка Бедер и мне принесла мисочку с пловом. Поставила, подмигнула мне ласково и пошла. Ей было не до разговоров.
— Надо есть с хлебом, — назидательно сказала мама и протянула мне ломоть. — Мальчики, мальчики! Дина! — И только Марсель продолжал уминать плов без хлеба. — Ну, а ты? — удивилась мама. — Не надо стесняться. — Она взяла ломоть и с улыбкой подала его Марселю.
Он вспыхнул:
— Не смейте… не смейте предлагать мне кусок!.. — Ом был ужасный чудак, зверел по пустякам. Вот и сейчас в его глазах сверкнул огонек такой неприязни, такой злости, что мама слегка побледнела.
— Ну, я побегу, — сказала она через минуту. — Дина, пожалуйста, проследи, чтобы Галейка не хлебнул браги.
— А где он возьмет браги? — сказала Динка.
— Очень просто: бабушка Бедер может угостить Марселя, а Галейка тут как тут.
— Ну и пусть пьет, — сказала Динка, — ничего ему не сделается.
Это было ужасно — говорить так: ведь Галейке всего двенадцать, разве можно, чтобы он добрался до браги? Динка, эта язва, намеренно дразнила маму, потому что, видите ли, мамино замечание задевало Марселя. Другая мать взяла бы и оттаскала как следует, а моя растерялась и только смотрит во все глаза на Динку.
— Мама, я послежу за Галейкой, — сказал я, и она тут же улыбнулась и чмокнула меня в щеку.
— Умница ты мой!
— Его собака всего облизала, а ты целуешь, — сказала Динка.
— Как, разве собака…
— Мама, мама! — сказал я, обхватывая ее шею руками, так что она даже зажмурилась. А я поцеловал ее. — Мама, ведь можно же ее оставить, она очень смирная…
— Хорошо, хорошо, — сказала мама, — мы обязательно что-нибудь придумаем. Ну, я побегу!
Я погрозил Динке кулаком и сел. Мне казалось, что только я один понимаю маму и болею ее заботами. Ведь ей так нелегко ухаживать за бабушкой, сносить ворчание дедушки, не спускать глаз с проказника Галейки, ей даже не удается спокойно посидеть в гостях.
— А где Амина? — спросил я.
— Пошла за водой, — сказала Динка. — Надо перемыть гору посуды. Сейчас и я побегу. Ой, ты не видел, дядя Риза совсем пьяный!..
— А где он?
— Спит на сеновале.
— Как же, спит! — хмыкнул Марсель. — Он пошел в горсад играть в бильярд.
Дядю Ризу, брата тети Марвы, попросили быть распорядителем на свадьбе — трезвей и выдержанней его не было человека, — но вот он не захотел и оставил свои обязанности еще до окончания пира.
— Ох, что-то будет! — вздохнула Динка и тут же стала торопить Марселя: — Идем, идем, ведь ты обещал нам помочь. А вон и Амина пришла.
Дикарики за все это время не проронили ни слова, как будто были глухонемые. Только сопели ужасно и таращили глаза.
Я собрал со стола мисочки и понес к очагу. Амина снимала с огня чугунок с водой. Она повернула ко мне раскрасневшееся лицо.
— Я тоже буду мыть посуду, — сказал я.
— Твоя бабушка перепугается: ой-ой, не разрешайте Наби, он обварится кипятком!..
— Ой-ой!..
И мы оба громко расхохотались.
2
На следующий день двор наш огласился отчаянными воплями дикариков. Дядя Харис порол их за сломанную яблоню. Моя бабушка тоскливо звала, сидя на своих перинах:
— Асма, Асма, почему эти мальчики так вопят? Неужели он их бьет? Асма, Асма, скажи, пусть немедленно прекратит!..
— Я не могу, я боюсь, — отвечала мама. — Амина хотела заступиться, он и ее чуть было не хлестнул. А тетю Бедер выставил за дверь.