Рога и хвосты - страница 6

— Тшш, — раздался негромкий голос. — Не дергайся, тебе прилетело по башке. Не знаю, как там с ведьмаками, но людям от такого обычно нехорошо.

— Очень херово, — честно признался Ян.

Узнав Кару, он успокоился. Темнота сарая больше не казалась такой кромешной, прояснилось, а между досок лился неяркий вечерний свет. И Кара, и Влад тоже были здесь, связанные и чертовски недовольные. Подтянувшись ближе, Кара помогла ему сесть, привалившись к ее плечу.

В глазах двоилось. Где-то в затылке поселилась тупая ноющая боль, а на языке по-прежнему был вкус крови.

— Нахера? — выплюнул Ян. Зубы у него были красные, и Влад с некоторым интересом следил за ним — должно быть, заметил, что кровь у ведьмаков все-таки самая обыкновенная, человечья. — Зачем?! — вызверился он. — Вы могли уехать! Теперь нас повесят втроем — этого вы добивались?

— Спокойно, — раздался над ухом ясный, приказной голос Кары. — Не девка, ведьмак, не визжи. Ты до сапога моего не дотянешься? Там ножик есть, давай! — шепотом подстегнула она.

— За дверями мужики, их больше. Кликнут, сбежится вся деревня, — сказал Влад, прикинув все их шансы. — А ты, Янек, уймись. Не люблю я, когда людей незаслуженно убивают, считай это нашей причудой. Так как ты?

— Бывало и лучше. А может, не бывало.

Хохотнув, Влад кивнул, подполз ближе, толкнул его плечом. Перекривившись от боли, Ян стиснул зубы, а сам растерянно глядел в потолок, размышляя. В конце концов, не мог он препятствовать чужому безумию, и если они решили погибнуть с ним вместе, он мог Войцекам разве что посочувствовать. Свободный выбор он уважал.

Нож из сапога Кары он, после нескольких попыток, подзуживаемый обоими Войцеками, достал, и они по очереди перепиливали веревки. Удачнее всего получилось у Яна, отлично видевшего в темноте, а Влад торопился и порезал ему запястья, за что постоянно извинялся и виновато косился.

— Ничего, на ведьмаках все заживает, — приободрил его Ян. — Если, конечно, не переломят позвоночник — вот это будет очень печально.

Они просидели там несколько часов по подсчетам Яна, за это время свет, падающий в щели между грубо сбитыми досками, успел сместиться, стечь дальше. Перевалило за полдень, и он размышлял, отчего крестьяне так медлят.

Тихо шепчась, они планировали план побега, а Ян гадал, зачем Войцеки в это ввязались и с чего они так добры с ним. Впервые за долгое время кто-то принял его за человека — может, все дело в том, что сами они не были людьми… Тепло сворачивалось на сердце, хотя все остальное ныло.

Сторожа иногда сменялись — это Ян мог расслышать. Пахло тяжелым потом, пивом, примешивалась ржавчина — их не поставили охранять безоружными. Не самые лучшие воины, однако Ян с трудом мог стоять и сильно сомневался, что сможет незаметно убить мужиков голыми руками, пока те не заорут, переполошив всю деревню.

— Нужно было остаться примерными дворянами, вот что, — издевательски протянул Влад. От скуки и страха они разговаривали ни о чем. — Просить милости у короля Фольтеста, пристроиться у двора. Я стал бы каким-нибудь рыцарем…

— Мой брат — громыхающая банка, выбравшая дамой сердца какую-нибудь глупую мамзельку! — хохотнула Кара. — Я, в таком случае, повесилась бы.

Ян вовсе не разделял их нервического веселья, сдержанно глядя на попавших с ним в переплет Войцеков и изумляясь их вере в будущее.

— Вас-то хотя бы убьют, — заметила сердитая Кара. — Меня наверняка попытаются еще и трахнуть. Они почему-то думают, что это способствует изгнанию злых сил.

— Ты не очень похожа на женщину, — успокоил сестру Влад, за что получил сапогом по больной ноге и заткнулся.

Они сидели бок о бок, тесно прижавшись. Яна поддерживали с двух сторон, и он позволил себе обмякнуть, довериться им.

— Если они найдут у вас хвосты, дело дрянь, — сказал Ян. — Так-то, может, отпустят…

— Они и без того с радостью нас вздернут. Как будто нужен повод для убийства!

Стоило ему это сказать, неожиданно скрипнула дверь, и Ян встрепенулся. Свет упал ему на лицо, он мотнул головой, тихо вздохнул. Ожидал увидеть толпу озлобленных крестьян, но заметил маленькую хрупкую девчонку, прижимавшую к груди большой мясницкий тесак.