Роковая ошибка - страница 20

Хотя нервы Патриции были напряжены до предела из-за неудач с работой, которые преследовали ее подобно злому року, в глубине ее существа зрело тайное желание. Когда она заметила это, то поняла, что Рик не выходит у нее из головы ни днем, ни ночью. В ее воображении он нежно притягивал ее к себе, заключал в объятия, и она чувствовала, как из нее уходит боль. Неужели я влюбляюсь? — изумленно спрашивала себя молодая женщина. Нет, этого не может быть. Я почти не знаю Рика Мейсона. Он просто часть сумасшедшего водоворота событий, который внезапно изменил мою жизнь, и больше ничего. Позже, гораздо позже, когда я решу проблему с работой, можно будет подумать и о любви. Но только не сейчас.

Но не думать об этом Патриция не могла. И она уже стала опасаться, что там, где дело касалось Рика Мейсена, ее рассудок всегда будет уступать место чувствам.

В Национальной галерее стояла привычная тишина. Патриция опустилась на скамейку перед своим любимым полотном. То там, то здесь появлялись студенты художественных школ и, глядя сосредоточенно на полотна, делали в своих блокнотах зарисовки или короткие записи. В противоположном углу просторного зала перед большой картиной прямо на полу разместилась группа школьников, с открытыми ртами внимавших рассказу симпатичной учительницы. Несколько одиноких фигур сидели на скамьях, полностью погрузившись в свои мысли. Интересно, они тоже пришли сюда, потому что им больше некуда идти? — подумала Патриция, глядя на их отрешенные лица.

Ей всегда казалось, что картины в красивых рамах напоминают животных, укрощенных клетками. Каждое полотно — это живой загадочный мир, стремящийся проникнуть в мозг и в душу посетителя, выдернуть его из привычной обстановки и поместить в удивительный пейзаж, населенный людьми, животными, деревьями и цветами. Но сегодня все было иначе. У Патриции возникло ощущение, что сегодня даже картины пронизаны гнетущим настроением, которое владело ею с самого утра.

Зажатые в свои рамы, они смотрели со стен словно узники из-за тюремных решеток. Даже самые жизнерадостные полотна сегодня казались Патриции печальными.

Патриция посмотрела на часы — приближалось время второго, последнего в этот день, собеседования. Она встала со скамьи и направилась к выходу. Патриция ощущала спокойствие, поддерживая себя мыслью о том, что независимо от результатов сегодняшних собеседований вечером к ней обязательно придет Рик. Он обещал быть у нее в половине седьмого и намекнул, что готовит ей сюрприз.

Заклиная держать себя в руках и не поддаваться панике, молодая женщина вошла в кабинет начальника отдела кадров. Очередное собеседование проходило по хорошо знакомому ей сценарию. Мистер Гилмор произнес слова, которые Патриция слышала в течение последних двух недель по несколько раз на дню.

— Должен сказать, мисс Лонгсдейл, что ваш послужной список весьма впечатляет. Весьма. Но мы должны побеседовать еще с несколькими кандидатами, прежде чем принять окончательное решение, — таково правило. В любом случае, мы сообщим вам...

Сердечно поблагодарив за беседу, Патриция вышла из кабинета мистера Гилмора с чувством облегчения. Рабочая неделя закончилась. Впереди ее ждали два дня отдыха.

Патриция жаждала поскорее принять горячий душ, чтобы смыть следы сегодняшних неудач дня к приходу Рика. Она вошла в подъезд и открыла почтовый ящик. Там лежал фирменный конверт «Хайтек Информейшн».

Мое выходное пособие, подумала Патриция. Поставлена последняя точка. Того, чем я обладаю на данный момент, должно хватить нам с Кони максимум на три недели. Что я буду делать, если не найду работу, ума не приложу.

После душа Патриция почувствовала себя бодрее. Она закуталась в банный халат, села перед зеркалом и, сделав легкий макияж, начала расчесывать блестящие каштановые волосы, которые ложились мягкими волнами на плечи. К удивлению Патриции, на нее из зеркала смотрело лицо жизнерадостной, здоровой молодой женщины. В ее зеленых глазах и в порозовевших щеках было что-то праздничное и веселое. Она призналась себе, что звонок Рика помог ей не зацикливаться на сегодняшних неудачах с поиском работы. В этом огромном, безразличном к чужой беде городе нашелся человек, который уважал ее, восхищался ею и своим неотразимым обаянием отвлекал от мучительных жизненных проблем.