Роковая ошибка - страница 9

— Вы абсолютно уверены, что никогда не занимались секретной информацией? — повторил Гарри, нервно поведя плечами.

— Абсолютно, — твердо ответила Патриция.

— Понимаете, — он вздохнул, — я оказался в весьма затруднительном, даже в очень неприятном положении. Копии некоторых материалов с грифом «совершенно секретно» были обнаружены в одном из ящиков вашего рабочего стола. Поэтому мне хотелось бы знать, — он снова откашлялся, — как они там оказались.

— Этого не может быть! Для работы мне эти материалы совершенно не нужны, и, самое главное, у меня нет допуска. Они никак не могла оказаться в моем столе, если только не попали туда по ошибке.

Я опоздала, подумала Патриция, когда до нее начал доходить смысл того, что говорил Гарри Дженкинс:

— Патриция, поймите, мне крайне неприятно говорить вам это, но прошу вас выслушать, — Он поёрзал на стуле. — Как вы знаете, «Хайтек Информейшн» занимается обработкой важной информации. Передавая нам эту информацию для анализа, наши клиенты уверены, что она будет держаться в тайне. Иначе говоря, они доверяют нам. Изучив полученные данные, мы даем им советы, исходя из значимости информации. Краеугольным камнем нашей работы является конфиденциальность, иначе наша компания давно развалилась бы. — Гарри отвел взгляд от Патриции и стал смотреть в окно. — Одним из наших самых важных клиентов является правительство Великобритании. Нам часто приходится иметь дело с совершенно секретной информацией государственной важности, поэтому некоторые наши сотрудники должны проходить проверку для получения допуска к такого рода материалам. И, если обнаруживается, что тот или иной сотрудник, не получивший допуска, брал такие документы, его немедленно увольняют. Это может показаться негуманным, но правило соблюдается неукоснительно, так как на карту поставлена репутация компании. — Гарри посмотрел на папку с документами, лежавшую перед ним. — Шрифт на этих копиях полностью совпадает со шрифтом вашей пишущей машинки, а ключ от ящика вашего письменного стола есть только у вас.

Патриция кивнула, понимая, что уже не сможет доказать свою невиновность.

— Я вынужден вас уволить, Патриция, — заключил Гарри не свойственным ему суровым тоном. — Думаю, вы это сами понимаете. Но нам очень важно знать, почему вы это сделали, зачем вам понадобились эти материалы. Возможно, вас кто-то попросил?

Патриция глубоко вздохнула. Кларк Дайсон проник в ее комнату, когда там никого не было, отпечатал на ее машинке эти материалы и затем принес их Гарри Дженкинсу, заявив, что нашел их случайно в ее столе. Но как он открыл стол? Наверное, сумел подобрать ключ.

— Можно узнать, кто обнаружил их в ящике моего стола и принес вам? — спросила она, желая получить подтверждение своим предположениям.

— Этого я не могу вам сказать. — Гарри нахмурился. — Я обязан защитить этого человека от возможной мести. Кроме того, не имеет значения, кто нашел их там, главное, что они там были. Так вы скажете мне, зачем вам понадобились эти материалы?

Патрицию поразило, с какой быстротой Дайсон провернул свою аферу. У нее не было никаких твердых доказательств, что она не только не брала документы, но даже ни разу не видела их.

— Я их не брала, — ответила Патриция, — потому что они мне совершенно не нужны. Здесь какая-то ошибка или... или я не знаю, как они попали в мой стол.

Гарри устало вздохнул, другого он и не ожидал услышать.

— Значит, вы не хотите сказать мне, кто вовлек вас в эту неприятную историю?

— Никто меня никуда не вовлекал, — рассердившись, огрызнулась Патриция. — Я в глаза не видела эти документы.

— Так мы ни к чему не придем. — Гарри обреченно вздохнул.

Она попыталась сообразить, как вывести Дайсона на чистую воду, но ничего путного в голову не приходило. Он поэтому и действовал стремительно, что понимал: если Патриция опередит его и заявит руководству о его сексуальном домогательстве, ей будет легче доказать, что он подставил ее из мести. Теперь же, когда он сделал свое черное дело, ее объяснение будет восприниматься как отчаянная попытка спасти свою шкуру.

— Извините, но я вряд ли смогу помочь вам, — сказала Патриция. — Я проработала здесь четыре года без единого замечания. Я ничего не знаю о документах, которые лежат в этой папке. Кроме своей безупречной репутации я больше ничего не могу предложить вам в свое оправдание, но то, что я вам сказала, — чистая правда. Я этого не делала.