Роковое наследство - страница 10

— Можешь не сомневаться, папа. Я — Медзенга. И я сделаю все, что-бы приумножить нажитое тобой состояние, — ответил уже достаточно повзрослевший Бруну и, озорно улыбнувшись, добавил: — Твой сын сумеет осуществить твою давнюю заветную мечту — станет-таки Мясным Королем!

На берегу живописной полноводной Арагвайи Бруну Медзенга сидел с удочкой в руках, но мысли его блуждали где-то далеко отсюда, и он уже не в первый раз упускал момент клева.

— Подсекайте, уйдет! — крикнул зазевавшемуся хозяину Зе ду Арагвайя, управляющий одним из имений Медзенги. — Ну вот, опять сорвалось…

— Да, не клеится у меня сегодня рыбалка, — подвел итог Медзенга. — Растерял все навыки. Сто лет ведь не прикасался к удочке.

— А мне кажется, вы не рыбу удить разучились, а отдыхать, — скорбно покачал головой Зе ду Арагвайя.

— Ты прав, — согласился с ним Бруну. — В кои веки позволил себе передышку, но так и не мог расслабиться. Голова занята черт знает чем!

Он помолчал, рассеяно глядя на воду, а затем произнес еще более откровенно:

— Иногда я думаю, что глупо распорядился своей жизнью, потратив ее на достижение сомнительных благ.

— И это говорит владелец огромного состояния, Мясной Король?! — изумился Зе. — Неужели вы не чувствуете себя счастливым?

— К сожалению, за пятьдесят с лишним лет моей жизни я так и не уяснил, что же это такое — счастье. Знаю только, что вырастить быка, и даже тысячу быков, гораздо легче, нежели воспитать детей… Я оказался никудышным отцом, Зе. Моим детям глубоко наплевать на семейный бизнес. Они вообще не привыкли ни к какому труду и способны лишь тратить деньги, но не зарабатывать. Так стоило ли мне убиваться на этих пастбищах?

Вопрос прозвучал риторически, и можно было бы не отвечать на него, но Зе все же попытался утешить хозяина:

— Лия и Маркус еще очень молоды. Не исключено, что со временем они станут более серьезными.

— Я в их годы уже работал наравне с отцом, — хмуро возразил Бруну. — Еще и учился в колледже.

— Вас вынуждали к этому обстоятельства, — напомнил ему Зе. — А Лия и Маркус росли совсем в других условиях. Не требуйте от своих детей слишком многого. Радуйтесь, что они у вас есть. Нам вот с Донаной худо жить на свете без ребеночка, тоскливо…

Бруну не ответил ему, почувствовав неловкость за минутную слабость: и с чего вдруг так раскис, что Арагвайе пришлось искать слова утешения?

— Ладно, — сказал он немного погодя, — как нибудь все утрясется. И у меня, и у тебя. Роптать на судьбу — самое последнее дело для мужчины. Не так ли.

Он улыбнулся своей широкой, обаятельной улыбкой, а Зе, демонстрируя согласие с хозяином, шутливо приосанился и высоко поднял голову, что должно было означать: «Какие наши годы?»

Внезапный звонок мобильного телефона стер улыбку с лица Бруну.

— Только что звонили из Перейра-Баррету: безземельные бродяги захватили там нашу ферму, — сообщила ему Лейя, жена.

— Ничего не предпринимайте без меня, — бросил в трубку Бруну. — Я сейчас же вылетаю в Перейра-Баррету.

— Ну вот, представляете, в каком настроении он вернется домой? — продолжила Лейя прерванный разговор с детьми. — А тут еще вы со своей яхтой! С меня достаточно и той, что вы купили в прошлый раз: стоит на приколе, гниет, а Бруну меня до сих пор пилит за нее. Говорит, что я чересчур потакаю вашим капризам.

— С предыдущей яхтой мы действительно дали промашку, — вынужден был признать Маркус. — Это же просто корыто, на нем стыдно выйти в море.

— Через неделю ты тоже самое будешь говорить и о новой покупке, — мрачно предсказала Лейя.

— Нет, мама, эта яхта — красавица! — заверила ее Лия. — Поедим в порт, сама убедишься.

— Значит, она и стоить должна значительно дороже нашей, — резонно заметила мать. — Как же вы собираетесь ее обменять?

— С доплатой, разумеется, — пояснил Маркус.

— И сколько быков для этого понадобится? — язвительно усмехнулась Лейя, намекая на то, что Бруну все на свете измеряет количеством быков.

— Примерно тысячи две, — в тон ей ответил Маркус, понимая, что мать больше не станет сопротивляться.

Лейе действительно надоело препираться с детьми — мысли ее сейчас были совсем о другом, — и она вяло вымолвила: