Роковой рейд полярной «Зебры» - страница 11

— В Антарктике.

Адмирал Гарви уставился на меня, но смолчал.

Проснулся я совершенно разбитый, как будто проспал целую вечность. Часы показывали половину десятого, понятное дело — следующего утра, а не прошлого вечера; стало быть, проспал я пятнадцать часов кряду.

В каюте было темно. Я встал, отыскал на ощупь выключатель, включил свет и огляделся. Ни Хансена, ни старшего механика не было: они, верно, зашли уже после того, как я уснул, а ушли до того, как я проснулся. И вдруг понял, что нахожусь в царстве тишины и покоя: крутом ни звука, ни малейшего шороха. Как будто я оказался в собственной спальне. Что случилось? Отчего мы все еще стоим? Почему, черт возьми, не плывем? Я был готов поклясться, что прошлой ночью капитан Свенсон согласился со мной — надо было спешить.

Я быстро умылся в раскладном, как в спальном вагоне, умывальнике, смирившись с отсутствием мыла, надел рубашку, брюки, ботинки и вышел из каюты. В коридоре, по правому борту, в нескольких футах я заметил открытую дверь. Приблизившись к ней, я заглянул внутрь. Без сомнения, это была офицерская кают-компания: один из офицеров еще завтракал, не спеша расправляясь с бифштексом, яичницей и жареным картофелем и умиротворенно почитывая иллюстрированный журнальчик, — одним словом, срывал цветы удовольствия. Он был примерно моего возраста, крупный и явно склонный к полноте — обычное дело, должен заметить, для тех членов экипажа, кто любит вдосталь покушать и не любит двигаться, — с коротко стриженными черными волосами, подернутыми на висках сединой, и веселым, умным лицом. Заметив меня, он поднялся и протянул руку.

— Вы, как я понимаю, доктор Карпентер. Добро пожаловать в кают-компанию. Меня зовут Бенсон. Садитесь, садитесь.

Я выпалил что-то вроде приветствия и тут же спросил:

— Что случилось? Задержка? Почему стоим?

— В этом-то и есть беда нашего времени, — безрадостно проговорил Бенсон. — Все куда-то спешат. А к чему приводит спешка? Сейчас скажу…

— Простите, мне нужен капитан. — Я повернулся, чтобы уйти, но Бенсон положил мне руку на плечо.

— Успокойтесь, доктор Карпентер. Мы в море. Садитесь.

— В море? Под водой? Я ничего не чувствую.

— Что можно почувствовать на глубине триста футов. А то и четыреста. Впрочем, я и сам в таких пустяковых делах ни черта не смыслю, — признался он. — Пусть ими занимаются механики.

— Механики?

— Капитан, старший механик и им подобные. — Он взмахнул рукой, изображая прямую линию, как бы давая мне понять, насколько широко значение слова «механики». Есть хотите?

— Мы вышли из Клайда?

— Если Клайд не простирается дальше на север — за пределы Шотландии, тогда да.

— Что-что? Бенсон усмехнулся:

— Последнее контрольное погружение-всплытие мы делали в Норвежском море, на широте Бергена.

— Значит, сегодня только утро вторника, — предположил я, ощущая, что выгляжу полным дураком.

— Только утро вторника, — рассмеялся Бенсон. — И если вы сумеете вычислить, с какой скоростью мы шли последние пятнадцать часов, то сможете определить наше точное местонахождение, однако, я буду вам весьма признателен, если свои вычисления вы оставите при себе. — Он откинулся в кресле и громко крикнул: — Генри!

Из закутка — судя по всему там был буфет — возник старший вестовой в белой куртке. Это был высокий худощавый малый со смуглым и печально вытянутым лицом, похожим на морду спаниеля, только что сожравшего какую-то гадость. Взглянув на Бенсона, он многозначительно спросил:

— Еще картошки, док?

— Ты же прекрасно знаешь — больше одной порции твоего подгоревшего дерьма мне в жизни не одолеть, — с достоинством отрезал Бенсон. — По крайней мере, за завтраком. Познакомься, Генри, — доктор Карпентер.

— Здрасьте, — слащавым голосом произнес Генри.

— Завтрак, Генри! — скомандовал Бенсон. — И учти, доктор Карпентер — англичанин. И мне бы не хотелось, чтобы он ушел, проклиная жратву, которую скармливают морякам американского военно-морского флота.

— Если кому-то не по душе наши разносолы, — мрачно выдавил Генри, — пускай тот оставит свои вкусы при себе. Эй, там! Еще один завтрак! Да поживей!

— Ради Бога, не стоит себя утруждать, — сказал я. — Есть такие вещи, которые мы, привередливые англичане, просто на дух не переносим, особенно по утрам. И одна из них — жареный картофель.