Роковые часы - страница 25
Вперед — назад. Быстро — медленно. Людей захватила петля времени и завертела, завертела в колдовском танце. Была ли это пляска хаоса, которой угрожали Часы в легенде?
Зрелище становилось еще страшнее от перемежающихся света и тьмы. Чередование ускорялось, словно внизу установили стробоскоп, делающий непрерывные движения людей странно дергаными.
Райан посмотрел на небо. Причина диковинного освещения сразу стала понятной: день сменялся ночью с чудовищной быстротой. Раз за разом голубое небо меркло, уступая место темноте ночи.
Лица людей были перекошены болью и страхом. Райан содрогнулся.
«Минутная боль превратится в вечное страдание», — описывал Маджория кару Часов Судного дня. Именно так все и выглядело.
«Я должен это остановить, — повторял себе Райан, устремляясь по вневременному коридору. — Я должен уничтожить кристалл».
А вот и зал с кристаллом. Он был погружен в глубокий зеленый свет. Но не успел Райан сделать и шага, как свет сменился синим. Ему следовало дождаться возвращения зеленого.
Он выглянул в ближайшее окно. День и ночь по-прежнему сменялись каждую минуту. Райан заметил, что люди стремительно молодели. Один старик отбросил в сторону свою палочку, а его седые волосы стали каштановыми. Он расправил плечи, а затем на глазах у Райана съежился до размеров ребенка. Старик жил в обратном направлении.
Один за другим все превратились в детей и исчезли, площадь совершенно опустела. Райан подбежал к окну на другой стороне коридора. Куда бы он ни глянул, везде было одно и то же. Люди исчезли, отброшенные во времена, когда они еще не родились.
Райан не мог оторвать взора от ужасного зрелища. Нет, подумал он, этого не должно случиться! Не должно!
Неожиданно, откуда ни возьмись, площадь заполнилась плачущими младенцами. Они с невероятной быстротой начали расти, становясь теми людьми, какими были прежде.
Но на этом дело не кончилось. Время продолжало бежать вперед с огромной скоростью.
Райан с ужасом осознал, что настолько был поглощен увиденными метаморфозами, что пропустил зеленый свет. Не заметил, когда он загорелся, и не успел схватить кристалл. Снаружи люди продолжали стареть.
«Идиот, — обругал себя Райан, — ты только посмотри, что ты наделал!»
Внизу дети наперегонки достигали преклонных лет, а старики один за другим падали. Очень скоро площадь превратилась в поле боя. Она была усыпана телами, на глазах превращавшимися в скелеты, которые, в свою очередь, рассыпались в прах и уносились ветром. Райан покрылся липким потом. Слишком поздно! Он потерпел неудачу.
Дядя Карл, тетя Ингрид, может быть, все жители Обердорфа и даже Штейнфельда были мертвы. Часы Судного дня убили всех.
Но что это? Неожиданно зеваки вернулись. На этот раз они взбирались на холм, как это уже происходило утром. И пока Райан взирал на это округлившимися от изумления глазами, толпа запрудила площадь и принялась разглядывать часовую башню.
— Уходите! — закричал он. — Здесь опасно!
Но никто не слышал его. Люди были обречены пережить роковую встречу с Часами столько раз, сколько предпишут Часы Судного дня.
Приехал полицейский автобус, и Райан успел заметить, как толстый полицейский с собакой занял позицию внизу лестницы. Вдруг его внимание привлек мальчишка. Райан с возрастающим ужасом наблюдал, как мальчик поднырнул под веревку и принялся прыгать как сумасшедший.
«Так ведь это я!» — опешил Райан.
Время ускорило свой бег. Уже другой Райан взобрался по внешней лестнице. Скоро он будет наверху!
«Который же из них настоящий я? — недоумевал Райан. — Этот мальчишка, должно быть, немного меньше, чем я всамделишный. И что будет, если я повстречаю самого себя?»
Он не стал ждать, чтобы выяснить это. Пора было входить в зал. Надо остановить это светопреставление. Райан вновь бросился по коридору и уже наполовину высунулся из двери, когда сообразил, что кристалл источает желтый, а не зеленый свет. Он тут же отпрянул назад. Слишком поздно!
Верхняя часть его тела, омытая ярким золотым свечением, тотчас состарилась. Руки его ослабели и покрылись коричневыми старческими пятнами. Он притронулся к лицу руками и с ужасом отдернул их, почувствовав прикосновение незнакомой кожи.