Борьба светлых и темных сил, таким образом, началась еще до рождения писателя, а когда он пришел в этот мир, стала еще более ожесточенной. Он был странным ребенком и будто балансировал на грани между двумя мирами. В зрелом возрасте Николай Васильевич писал: «Я помню: я ничего в детстве не чувствовал, я смотрел на все вокруг как на вещи, созданные для того, чтобы угождать мне. На все я смотрел отстраненным взглядом, я ходил в церковь потому, что мне приказывали, или несли меня, но стоя в ней, я ничего не видел, кроме риз попа и противного рева дьячков. Я крестился потому, что видел, что все крестятся…»
Отметив, что с каждым днем ребенок ведет себя все более странно, отец не выдержал и рассказал о своих снах жене. Женщина была испугана. Она оказалась не в силах держать это в тайне, и как только Николай достиг возраста, когда мог уловить смысл истории, рассказала ему о мистическом рождении, небесах и пекле, о Страшном суде. Эта история, услышанная в детские годы, удержала Гоголя от падения в пропасть сатанизма в зрелом возрасте. В 1833 году он написал матери письмо, которое подтверждает эту гипотезу.
«Я четко помню этот случай, Вы так хорошо и так понятно рассказали мне, ребенку, о Страшном суде, так трогательно рассказывали о благах, которые ждут людей за добродетельную жизнь, и так поразительно, так страшно описали вечные муки грешников, что это тронуло меня и разбудило во мне чувственность. Это заронило и вызвало впоследствии мои самые высокие помыслы».
Конец ознакомительного фрагмента.