Романовы в дороге. Путешествия и поездки членов царской семьи по России и за границу - страница 5

.

Несмотря на отъезд посланника императора Священной Римской империи, Гохгольцер сумел заменить Кинского при русском дворе, в том числе в качестве гостя на придворных мероприятиях и торжествах. Так, российский император пригласил его в августе 1723 г. на совместную экскурсию со всеми иностранными представителями в Петергоф. В докладе о приглашении, поступившем от русского государя, Гохгольцер подчеркнул, что Петр хотел бы показать этот замок лично{18}. О значении Петергофа как архитектурной гордости молодой Российской империи рассказывается в одном из более ранних донесений. В мае 1723 г. Гохгольцер сообщал, что Петр I лично наблюдал за строительными работами в летнем дворце. В отчете о приглашении на совместные экскурсии секретарь посольства констатировал: «Это здание, наверное, является одним из самых известных в Европе»{19}.

В донесении для французского двора Кампредон отзывался о дворце в сходных выражениях, причем его описания оказались гораздо подробнее, чем у Гохгольцера. Он начинал с детального описания системы каналов от моря до дворцового фонтана. При этом дипломат упоминал даже технические особенности, которые касались, например, подачи воды в канал через шлюз. Сам дворец он называл сравнительно маленьким и еще недостроенным, но отмечал художественное оформление интерьеров голландскими, итальянскими и китайскими картинами. Именно эту коллекцию он хвалил в своем докладе, хотя дворец в целом показался ему не более чем «маленьким и уютным». За подробным описанием здания следовало впечатление француза о дворцовом саде. Особое внимание он уделил большому фонтану, находившемуся в самом центре парка. По словам Кампредона, вода производила приятный шум, что делало прогулку особенным удовольствием. Реляция француза не оставляет сомнений в репрезентативном характере групповой экскурсии для иностранных дипломатов, проведенной самим русским государем. Так, Петр I спросил у Кампредона, поскольку французы всегда славились безупречным чувством прекрасного, что тот думает обо всем увиденном. Государь хотел знать, нашел ли он в Петергофе что-либо примечательное. Кампредон предпочел дать дипломатичный ответ: все, что было построено во время долгой войны и при таком климате, заслуживает внимания как «великолепный объект»{20}. В целом донесения Гохгольцера и Кампредона показывают, что европейские дипломаты не только следили за политическими событиями при иностранном дворе, но и вели работу в сфере культурного посредничества.

Экскурсия в Петергоф нашла живой отклик в европейской прессе. Основываясь на разных дипломатических донесениях и статьях из других газет, немецкий журнал «Europäische Fama» (можно перевести как «Европейская молва») опубликовал большую статью о совместной экскурсии российского самодержца с иностранными посланниками. Петр I прекрасно знал инструкции, даваемые европейским дипломатам по поводу содержания их реляций своим дворам. По этой причине экскурсия имела прежде всего репрезентативный характер, направленный на повышение престижа молодой Российской империи в глазах западноевропейских дворов. И этой цели российский государь, несомненно, достиг. В заключительном сравнении дворцовых культур России и Запада «Europäische Fama» констатировал, что показанные новые достопримечательности Российской империи не только хорошо продуманы, но и построены с чрезвычайным вкусом{21}.

Кроме подробностей статьи о совместном путешествии Петра I с дипломатами любопытным аспектом репортажа являются оценки, данные журналом культуре при русском дворе. В то же время у издателей нашлись и нелицеприятные слова о придворной культуре России. Это находилось в тесной связи с общей тенденцией обсуждения русского двора в этом журнале, который издавался с 1702 по 1735 гг. в Лейпциге и отличался от обычных ежедневных газет того времени тем, что не только комментировал, но и критиковал важные события на континенте. Основными источниками для журнала служили ежедневные немецкоязычные газеты, издававшиеся под патронатом разных немецких дворов, и неофициальные источники информации. Этот печатный орган можно по праву назвать одним из немногих «критических голосов» европейской прессы XVIII века. Современные исследователи не случайно называют его «историко-политическим печатным органом»