Романтические сны - страница 47

стр.

Либ непонимающе уставилась на соперницу. Люк, схватив ее за руку, вывел из ресторана. Она резко отбросила его руку.

— Не могу поверить, что ты способен на это, — выпалила зло Либ.

— Ты хочешь выкупить свою чертову землю на ее деньги? — Либ со всей силы ударила его в грудь. — Это так? Так?

На его красивом лице застыло непроницаемое выражение.

— Боже! — вскипела Либ. — Как я могла быть такой глупой? Ты ведь сам предупредил меня, что никого и ничего не любишь, кроме своей земли!

Глядя в ее полные огня и злости глаза, Люк почувствовал, как жгучая боль проникает в его онемевшее от холода сознание. Рана, нанесенная Либерти Джонс, будет кровоточить еще долгие месяцы или даже годы. А может, и всю жизнь. Люк вдруг почувствовал неодолимое желание причинить ей такую же боль, как и она ему.

— Я никогда не говорил, что люблю тебя, — произнес он спокойно, хотя внутри его бурлил водоворот чувств.

Либ замерла, словно на нее опрокинули ушат ледяной воды. Ее красивые глаза наполнились слезами. Люк знал, что обидел ее, но лучше от этого ему не стало. Наоборот, стало только хуже.

— Бессердечный сукин сын, — всхлипнула Либ. И она продала ради него дом! Отдала ему всю себя, свое сердце, душу, тело!

Либ не смогла сдержать слез и, резко повернувшись, выбежала из холла.

Как она могла так ошибиться в нем? Дура, идиотка. Она отказалась от всего ради человека, который лишь играл с ней.

Прочь отсюда. Она быстро упакует вещи, сядет в машину и поедет на юг, подальше от Зеленых гор, от Стерлинга. Подальше от Люка Фултона, черт его побери.

Но в глубине души Либ знала, что, как бы далеко она ни уехала, как бы быстро она ни мчалась, ее сердце все равно останется разбитым.


Выходя из гостиницы, Люк чуть не сбил с ног свою сестру. Бренда так спешила, что совершенно не видела, куда идет. И если бы Люк вовремя не удержал ее, она непременно свалилась бы с лестницы.

— Люк! — воскликнула Бренда. — Я искала тебя.

Отпустив сестру, он, не говоря ни слова, пошел к стоянке. На сегодня с него довольно.

Но Бренда последовала за ним.

— Где мисс Денежный мешок?

— Никогда не встречал никого с такой фамилией, — холодно ответил Люк.

— Ты знаешь, кого я имею в виду. Крашеная блондинка с большой задницей и огромными титьками. Усыпана драгоценностями больше, чем все члены королевской семьи, вместе взятые. Никого не напоминает? Я не поверила своим ушам, когда Пенелопа Грин сообщила мне по телефону, что видела вас в ресторане.

— Ее зовут Стейси Харрингтон, — пояснил Люк, вынимая из кармана ключи от грузовика. — Я попрощался с ней в баре. Она хотела пропустить пару стаканчиков перед сном, а я нет. А тебе-то до этого какое дело?

Открыв машину, Люк собирался было в нее запрыгнуть, но Бренда оказалась ловчее. Она захлопнула дверцу перед самым его носом. Люк едва успел убрать пальцы.

— Ошибаешься, — возразила Бренда. — На этот раз, дорогой братец, это мое дело. И ты никуда не уедешь, пока не объяснишь мне, какого черта ты ужинаешь с какой-то расфуфыренной богачкой, когда не прошло и недели, как ты признался, что любишь Либерти Джонс?

— Я никогда не говорил, что люблю ее.

— Черт, Люк! Что ты творишь?

— Я договорился о кредите, — ледяным тоном произнес Люк. — Папочка Стейси дает мне взаймы необходимые для покупки земли деньги.

— Что?

— Что слышала. А теперь, если не возражаешь, я очень устал…

Люк потянулся к ручке дверцы, но Бренда загородила ему дорогу.

— Дай-ка мне разобраться. Ты ставишь под угрозу свое будущее счастье только ради того, чтобы уговорить какую-то богатую красотку дать тебе взаймы? — Бренда повысила голос. — Идиот! Боже! А я-то было подумала, что хоть ты не унаследовал глупость Фултонов. Выходит, я ошибалась!

— А ты унаследовала семейную склонность к поспешным выводам, — парировал Люк. — Если хочешь знать, это Либ меня обманула. Она вчера продала свой дом.

Сказав это, Люк снова почувствовал приступ невыносимой душевной боли. Он прислонился к грузовику.

— Боже, Брен, — произнес он сипло, — она обещала мне, что не уедет… — Он яростно отпихнул Бренду. — Уйди с дороги!

Но Бренда снова опередила его.

— Господи, Люк, неужели ты и вправду думаешь…