Ромен Гари, хамелеон - страница 4
Второго декабря 1980 года, пообедав в ресторане «Рекамье» со своим издателем Клодом Галлимаром, Ромен Гари вернулся домой, лег на кровать и выстрелил себе в рот. Когда его нашли, у его ног лежала записка, озаглавленная «День Д», в которой он заявлял, что его решение свести счеты с жизнью не связано с трагической смертью Джин Сиберг.
В действительности мысль о самоубийстве преследовала Гари давно. В многочисленных разрозненных черновиках «Псевдо» не раз повторяется фраза: «Впрочем, я уже не был склонен покончить с собой, и мне не хотелось оставлять после себя записку: „Теперь это серьезно“».
Но Ромен Гари ошибался: сотворив самого себя, по его собственному выражению, он самовластно решил быть не только тем, кто дает жизнь, но и тем, кто забирает ее обратно.
Часть I
От Вильно до Варшавы
В Париже, когда они заставили проходить меня
все эти допросы и испытания,
я сказал, что еврей только наполовину.
Я не отрекаюсь от своих корней,
а просто хочу подстраховаться на будущее.
Ромен Гари, «Псевдо»
Не обязательно рассказывать всё как было —
лучше сделай из этого легенду,
найдя подходящую интонацию.
Ромен Гари, «Ночь будет спокойной»
* На фото: Старый Вильно.
1. Вильно
Вильне, Вильне, наш дом,
По которому мы скучаем, куда нас тянет!
Каждый раз, когда звучит твое имя,
Слеза срывается с моих ресниц.
Улочки Вильне, речка Вильне,
Гора Вильне, его долина.
Вспоминается что-то близкое
Из ушедших времен.
Слова Л. Вульфсона, музыка А. Ольшанского
Среди архивных документов «Раввината Виленской губернии» имеется акт гражданского состояния, где отмечено, что «15 мая 1914 года в еврейской общине города Вильно>{3} была сделана запись о рождении 8 мая 1914 года ребенка, получившего имя Роман, родителями являются Арье-Лейб [Лейб — перевод на идиш имени Арье, что означает „лев“] и Мина Иоселевна Касевы».
Свидетельство о рождении Романа Касева уцелело, несмотря на систематическое уничтожение документов фашистами, пытавшимися таким образом скрыть следы своих преступлений после массовых уничтожений, и представляет перевод с иврита; исходный документ был составлен бет-дином[3] Виленского раввината. Еврейская община бывшего великого княжества Литовского, отошедшего к России после трех разделов Польши, обязана была представлять властям копии всех составленных ею актов гражданского состояния>{4}. Архивы Литвы, которая в 1941 году вместе с Эстонией и Польшей входила в состав рейхскомиссариата Остланда и была одной из территорий, захваченных Третьим рейхом, не были уничтожены фашистами.
Вот буквальный перевод свидетельства о рождении Ромена Гари, которое после войны было объявлено утерянным>{5}:
>Пол: мужской.
>Кто делал обрезание (по ритуальной формулировке: «Кто обрезал, кто оборвал крайнюю плоть, кто отсасывал [кровь>{6}]»): Ицик Беркатман.
>Даты рождения и обрезания: 8 мая [по юлианскому календарю], 21 мая [по григорианскому календарю, принятому во всем мире], 25 месяца ияр [по иудейскому календарю].
>Род занятий отца, имя и фамилия отца и деда по отцовской линии, имя матери:
>Отец — купец второй трокской>{7} гильдии.
>Дед: Шрага-Файвуш Давид>{8} [Файвуш — перевод на идиш древнееврейского имени Шрага («светильник», «свет»)]. Отец: Арье-Лейб Касев>{9}.
>Мать: Мина бар Иосиф>{10}.
Роман Касев полагал, что для его семейной истории, а особенно для персонажа, которым он представлялся, будет лучше утверждать, что он родился в Москве, а не в Вильно, городе, являвшемся средоточием культурной и интеллектуальной жизни Литвы, который местные евреи-ашкенази называли «литовским Иерусалимом». Арье-Лейб и Мина Касевы намеревались воспитывать сына в иудейских традициях и сделали ребенку обрезание. Однако в «Белой собаке» Гари пишет:
Да, моя мать была еврейкой. Эту дилемму никак невозможно разрешить. Вдобавок еще мои татарские предки по отцовской линии были погромщиками, а мои еврейские предки — жертвами погромов. У меня проблема… На пресс-конференции в Израиле, которая транслировалась по радио, один почтенный журналист-еврей из газеты «Маарив»>{11}, похожий на Бен-Гуриона, только намного старше, спросил меня перед всем залом: «Господин Гари, Вы обрезаны?» В первый раз пресса заинтересовалась моим половым органам, да еще и в прямом эфире! Я не осмелился отрицать: я не хотел отрекаться от матери, не хотел плевать на ее могилу.