Роми. Хрупкая красота - страница 9

Несколько дней спустя Роми и Ален встретятся на съемочной площадке «Кристины». Им надо изображать на экране влюбленных, а вместо этого вся группа вынуждена смотреть, как они выясняют отношения. Они друг друга терпеть не могут – вернее (что еще хуже), стараются друг друга не замечать. Софи Гримальди и Жан-Клод Бриали не раз пытались помирить их, но все было бесполезно. Волшебная сила искусства, на которую рассчитывал режиссер, не приходит ему на помощь.

После взаимного отчуждения у Алена и Роми наступает период ссор. В перерывах между съемками актер развлекается тем, что доводит партнершу до бешенства, без конца повторяя ей на ухо единственную фразу, которую он знает по-немецки: «Ich liebe dich»[1]. Ему нравится злить ее. Пусть у Роми, по мнению Алена, манеры важной дамы, но ее задорные веснушки не могут оставить равнодушным этого начинающего актера, который всему учился в школе жизни.

Легко и быстро Ален становится у актеров заводилой и по вечерам, когда съемки заканчиваются, дразнит партнершу, делая вид, что не замечает ее. Остальные понимающе улыбаются, и это вызывает у нее горькое ощущение, что она здесь чужая. В тех редких случаях, когда он предлагает Роми сесть в его машину, ей приходится довольствоваться местом на заднем сиденье. Место впереди, рядом с ним, он приберегает для одной балерины, которую надеется соблазнить. Такое впечатление, что он хочет вызвать ревность у Роми.

А Роми здесь очень одиноко. Ей никак не отделаться от надоевшего клише. Для всей Европы она – императрица. А для этих французских актеров, и в частности Алена Делона, – все еще наивная принцесса в кринолине. Сисси! Она уже не может слышать это имя. Ведь она приехала сюда, во Францию, именно для того, чтобы ее перестали отождествлять с ее экранной героиней. И она не позволит какому-то невоспитанному парню принижать ее, внушать всем, что она – актриса одной роли.

1958

Международный кинофестиваль, Брюссель

Но однажды все изменится. Это произойдет после предпремьерного показа фильма с участием Роми, во время вечернего приема, устроенного в одном из ресторанов, которыми управляет ее отчим. Хоть она терпеть не может и его самого, и все, что с ним связано, на этом приеме она чувствует себя спокойной и раскованной.

Может быть, дело в шампанском, которое она выпила по случаю радостного события? Когда Ален подходит к ней, чтобы пригласить на танец, она несколько секунд медлит, прежде чем согласиться. В мгновение, когда он берет ее за руку, все вокруг них вдруг заволакивает туманом. И колышущиеся огни люстр, и белоснежные скатерти на столах. Она видит только голубые глаза своего кавалера, его улыбку и руки, которые ее обнимают. Она закрывает глаза, ей хочется, чтобы этот миг длился вечно.

Но осуждающий взгляд матери пробуждает Роми от сладкого забытья. Магде совсем не нужно, чтобы у ее дочери начался роман, тем более с молодым человеком, которого она считает «плебеем». И Роми возвращается за стол, где сидит немецкая съемочная группа. Но спустя несколько секунд просит разрешения перейти за стол французов. Магда отвечает категорическим отказом. А муж, как эхо, повторяет ее ответ.

И все же, когда Ален в очередной раз знаком приглашает Роми присоединиться к ним, она встает, смело глядя в глаза матери, словно принимая брошенный ей вызов. Приподнимает свое длинное платье, чтобы не споткнуться, с ослепительной улыбкой проходит по залу ресторана, чувствуя, что переступает черту, и садится рядом с тем, кто с этого дня станет главной любовью ее жизни.

1958 год

Аэропорт Орли

Роми спускается по трапу. Она опять прилетела в Орли, но теперь это она будет ждать Алена, расхаживать взад-вперед, чувствуя гулкие удары сердца. Заключительный этап съемок «Кристины» превратился для них в медовый месяц – к великой радости режиссера. Последние эпизоды снимали в Вене. Вместо прежней неприязни между Роми и Аленом возникло взаимопонимание, помогающее молодой актрисе с каждым днем на шаг отдаляться от тесной клетки, которую соорудила для нее мать.

Магда видит, что дочь ускользает из-под ее влияния. А Роми наслаждается новым для нее ощущением свободы, несмотря на то, что ни слова не говорит по-французски, а Ален может произнести по-немецки лишь несколько фраз. Но ничто не может помешать ей мечтать. Она дорожит каждой минутой, которую может провести рядом с ним. Каждое утро у нее замирает сердце, когда она присоединяется к нему на съемочной площадке; а как только объявляют перерыв, они уходят вдвоем. Она начинает представлять себе свою будущую жизнь с Аленом. Почему бы им не обосноваться во Франции? Германия сейчас кажется такой далекой. Для счастья ей было бы достаточно и трущобы, думает она.