России мало бонапартизма - страница 16

Эта разворачивающаяся война внутри политически господствующего класса выразителей спекулятивно-коммерческого интереса расшатывает его идеологическое и политическое единство, она подталкивает местные кланы к стремлению защитить свои интересы через тот или иной сепаратизм и в конечном итоге приводит столичную власть к потере всех средств контроля над событиями в стране. Массовое разочарование почти всего населения в либерализме и в коммерческом капитализме, одновременно ширящееся осознание того, что контрреволюционные силы проиграли и возврат к дореволюционному прошлому невозможен, производит опустошение поля политических идей, что лишает средства массовой информации, которые обслуживают режим, действенных рычагов управления взглядами людей. Это провоцирует политический хаос и рост настроений насильственного изъятия крупной собственности и её перераспределения среди малоимущих — а таковыми оказываются подавляющее большинство.

Общая тревога за сохранность приобретённой собственности вынуждает владельцев крупного коммерческого капитала объединяться. Они всё настойчивее и организованнее требуют радикального усиления центральной исполнительной власти режима диктатуры коммерческого интереса для защиты уже главным образом их собственности. А усиление средств защиты их собственности оказывается невозможным без изменения существа исполнительной власти: во-первых, без превращения аппарата управления, который создавался для обслуживания диктатуры коммерческого интереса, в аппарат чиновно-полицейского господства и произвола, а во-вторых, без привлечения к власти не только полицейских силовых подразделений, но уже и армии. Но такое укрепление исполнительной власти нельзя осуществить без смены конституции, без отказа от главных положений либеральной конституции.

Говоря иначе, владельцы крупного спекулятивного капитала переживающей буржуазную революцию страны, возникая вследствие тотальной приватизации собственности, в конечном итоге затягиваются в болото непрерывной войны за передел рыночно-ценной собственности. С одной стороны, эта "война всех против всех" становится всё беспощаднее и всеохватной, она расшатывает авторитет и организованность власти до опасной черты, тем самым порождает угрозу потери собственности для большинства скоробогатеев вследствие ничем не сдерживаемого возмущения так или иначе ограбленных ими низов. С другой стороны, крупный капитал сосредотачивается главным образом в столице, и его владельцы в текущей борьбе за передел собственности подталкивают центральные исполнительную и законодательную ветви власти к острому столкновению с региональными кланами, что создаёт предпосылки распада страны на части с угрозой для представителей столичного крупного капитала потерять свою региональную собственность. Столичные крупные собственники начинают искать пути выхода из такого опасного положения вещей и волей-неволей видят их только в решительном укреплении центральной исполнительной власти, которая к тому же создаёт условия для более действенной коммерческой эксплуатации внутреннего рынка через его колонизацию именно крупным капиталом. Но укрепить исполнительную власть и разрешить нарастающие как снежная лавина противоречия спекулятивных интересов между представителями крупного капитала и региональными кланами оказывается невозможным без вовлечения в политические конфликты армии и без конституционного переворота, который нельзя совершить без опоры на армию. Так армия объективно превращается в соучастника борьбы за власть, причём самого организованного и вооружённого соучастника, используемого для колониального завоевания страны.

Дееспособность учреждений силового управления и поддержку правительства армией можно обеспечить лишь при разбавлении либеральной идеологии власти идеями традиционного для прошлых феодально-бюрократических государственных отношений патриотизма, преобразуя идеологию власти в консервативный или патриотический либерализм, эклектичный и циничный по своей сути, — ибо его главной задачей становится циничное обслуживание интересов