Rossija (reload game) - страница 30
— Вон там крынка с квасом, угощайтесь. А вот крепкие напитки вам сегодня противопоказаны.
— Шпионам не положено? — ухмыльнулся князь-перебежчик.
— Послушайте, Серебряный, — хмуро и уже без показного дружелюбия откликнулся контрразведчик. — Ваша история настолько смахивает на сляпанную второпях, на коленке, легенду для инфильтрации, что просто не может ею быть: я слишком уважаю для того коллегу Джуниора. Да к тому же еще и ваша репутация тут, в приграничье: я не верю, что вы позволили убить своего человека, этого самого Феоктиста, ради придания достоверности инсценировке — а вот в такую дурь, как недоликвидированные вами чекисты, верю как раз вполне. Рассказы всех участников того побоища в корчме — и наших, и вашего Затевахина — совпадают… ну, совпадают с такими расхождениями, без которых это было бы как раз подозрительно. Единственный темный момент — куда и зачем вы тогда подевались сразу после, почти на сутки. Однако тайное возвращение в расположение полка за такой саблей, как эта — сумасшествие как раз в вашем духе… Наградная?
— Угу. Из собственных рук комкора Курбского, за Кесс.
— Символичненько…
— Вот именно. Надо было еще полковую казну с собой прихватить. А то сбежал вот в чем был, с саблей и парой пистолей.
— А вот это как раз было бы явным перебором! — возразил контрразведчик. — Я ж говорю — репутация… В общем, я совсем уж было поверил, что никакого двойного дна в вашей печальной истории нет: превратности войны. Но…
Возникла пауза.
— Но я, тем не менее, сижу сейчас с вами один на один и при оружии, — терпеливо переждав ту паузу, прервал ее князь. — Так в чем состоит ваше «но»?
— В том, что вами как-то очень уж интересуются по обе стороны границы. Новгородцы вот предложили нам с графом сотню золотых за вашу голову; это очень много. А знаете, сколько за живого?
— В пОлтора больше? Вдвое?
— Так вот, нет: ровно столько же.
— Странно…
— Почему? Им нужно ваше молчание — и ничего кроме.
— Странно, что Малюта так расщедрился…
— Малюта хоть и объявил вас в розыск, но головы ваши оценил в стандартные копейки. А ту груду золота сулит — Джуниор.
— Ка-ак? — изображать изумление князю не было нужды: ни о чем подобном в те «почти сутки после» и речи не было.
— Да вот так: новгородская разведслужба, очевидным образом, считает вас обладателем каких-то своих топ-секретов и не постоит за ценой, чтобы заткнуть вам рот — любым способом.
— Спасибо за предупреждение… Знать бы еще самому, каких ихних секретных репьев я ненароком нацеплял себе на штаны. Х-холера Ясна, что вообще может знать об этих делах армейский сапог, даже если его поиспользовали пару-тройку раз как «дупло для записочек»?..
— Для вас сейчас это уже несущественно: решение по вам в Иван-городе уже принято, а рыбка задом не плывет. Граф считает себя вашим должником — за Витольда, да и вообще почел бы такую сделку за бесчестье; однако сотня золотых — для здешних мест целое состояние, народ у нас тут шатается очень разный, а приставить к вам охрану мы, разумеется, не можем.
— Вы полагаете меня неспособным даже позаботиться о собственной безопасности? — светским тоном осведомился князь.
— О собственной-то — пожалуй да, но вот о безопасности оказавшейся рядышком влюбленной барышни — не факт. Если же барышня та ненароком попадет под разлёт осколков — отношение к вам со стороны Графа может поменяться самым решительным образом. Я достаточно ясно выразил свою мысль?
— Более чем, — криво усмехнулся Серебряный. — У меня даже мелькнуло на миг подозрение: а вправду ль моя голова оценена? Или кое-кто намекает, что мое присутствие тут расстраивает кое-чьи матримониальные планы?
— Нет, князь. Слово чести: нет. А если вдруг вам этого слова недостаточно — нам придется сравнить наши сабли не по убранству ножен, а по заточке клинков.
— Примите мои извинения, пан Григорий, за неудачную шутку.
— Извинения приняты, Никита Романович. Но предостережение мое остается в силе.
— Ясно. Мое присутствие, стало быть, сделалось несколько обременительным для хозяев… А что вы там давеча говорили насчет «по обе стороны границы»?
— Ну, мимо внимания московских