Россия и Дон. История донского казачества 1549—1917 - страница 17
.
Кроме рабов была на Дону довольно значительная группа лиц, не принадлежавших к казачеству. Это были беглые из Великой и Малой России, еще не принятые в казаки, которых акты той эпохи называют «бездольными людьми», «бурлаками». Последний термин укрепился за этой категорией людей. Из них образовались «ватаги», группы работников для ловли рыбы и варки соли. Наемный труд стал получать развитие на Дону с середины XVII в., в особенности же в связи с начавшимся земледелием. В актах 1680 г. мы встречаем упоминание о «работниках», «работных людях»[46].
Отчасти это были на время пришедшие из русских городов на заработки: так «работный человек Вас. Зайка ходил с Царицына на Дон покормитца работой, в казачьем Качалине городке жил в куренях у казака Гр. Кондратьева». Другие же продолжали жить на Дону в надежде попасть в казаки. Как рабы, так и наемные рабочие, и «бурлаки» не имели политических прав. Так, в 1688 г. «работной человек Ермошка» показывал, что «жил у одного из старшин, работал черную работу, а не в казаках служил и в круги не хаживал»[47]. Не всегда находя себе пропитание на Дону, «бурлаки» были всегдашним элементом социального брожения на Дону.
Среди казаков, воинов и охотников-рыболовов по преимуществу, мы не встречаем ремесленников. Ремеслами занимались исключительно приходившие из царства на заработки на Дон посадские и боярские люди. В актах XVII в. мы встречаем указание на пришлых кузнецов, сапожников, шапочников, серебряных дел мастеров и т. п.[48] Число ремесленников было незначительно.
Наконец, к числу тех, которые получили впоследствии наименование иногородних не казаков, проживавших на Дону, относились купцы. Сами казаки вели усиленную меновую торговлю, ездили в Азов, в украинные русские города с военной добычей, с рыбой, с мехами. До начала разработки манычской соли в Задонской степи казаки ездили за солью в Царицын. С другой стороны, с Воронежа, с Ельца, с Коротояка торговые и посадские люди везли на Дон вино, мед, сырец, хлебные запасы, а с Дону увозили рыбу. За тою же рыбою приезжали и уполномоченные монастырей[49]. Кроме русских купцов проживали на Дону, преимущественно в столице Войска – Черкасске, иностранные купцы – греки, армяне. Французы, итальянцы (венецианцы) появились на Дону лишь около середины XVIII в.[50]
Всякий, не принятый в казачье общество, но проживавший в казачьем городке, носил на языке казаков имя «тумы»[51]. Нужно еще раз подчеркнуть, что донское казачество в XVI–XVII вв. составляло почти исключительное население Донской колонии и образовывало из себя в социальном отношении общину, в которой было полное равенство прав и обязанностей.
Община донских казаков не была федерацией станичных общин. Все войско владело всеми землями, водами, рыбными ловлями, звериными гонами, лесами и прочими угодьями. Станицы казаков, жившие по городкам, были лишь подразделениями единого Войска, единой социальной и политической организации.
Вместе с тем существовали и в первоначальном строении казачьей общины некоторые подразделения казаков. Последние делились на верховых и низовых. Первое название носили казаки, жители городков до городка Голубые, вверх по Дону и его притокам, а второе – обитатели городков, ниже Голубых лежащих. Преимущественное политическое и военное значение имели низовые казаки, в землях которых находились последовательно столицы войска: Раздоры, Монастырский городок, Черкасск. Сознание преимущественного своего значения сказалось у низовых казаков в 1592 г., при следующем случае. До этого года цари московские, посылая своих послов на Дон, адресовали свои грамоты просто «донским атаманам и казакам»[52]. Затем формула осложнилась, стали писать: «на Дон, донским атаманам и казакам, старым и новым, которые ныне на Дону и которые зимуют близко Азова» (грамота царя Феодора Ивановича, 31 августа 1584 г.). Грамота, вызвавшая негодование войска, носила такой зоголовок: «От царя и великого князя Феодора Ивановича всея Руси, на Дон, донским атаманам верховым и низовым, Степану Ершову и всем атаманам и казакам верховым и низовым…» Казаки заявили послу Нащокину: «прежде сего государь… писывал к нам грамоты низовым атаманам лутчим имянно и всем атаманам и казакам низовым и верховым, а ныне-де писано на перед атаманам и казакам-де верховым, а после нам, низовым, и то не имянно, а верховые ж казаки государевы службы и не знают»