Россия и русские. Книга 2 - страница 16

Указ 9 ноября включал и другие меры по оказанию помощи крестьянам при определении их статуса полных земельных владельцев. Телесные наказания и «круговая порука» были отменены еще в 1903—1904 гг., а выкупные платежи — в 1905 г. Теперь крестьяне получили право иметь собственный паспорт и могли посвятить себя любому виду деятельности или любой работе без разрешения волостного старшины^>{48}.

Главное требование П. Столыпина к депутатам Второй Государственной думы, созванной в феврале 1907 г., заключалось в немедленном рассмотрении и утверждении этой реформы. А когда выяснилось, что Вторая дума, как и Первая, не собирается этого делать, он ее распустил. Таким образом, дважды распущенная Государственная дума так и не успела утвердиться в качестве постоянно действующего представительного органа. Тем не менее Столыпин всячески сопротивлялся натиску тех сил, которые требовали вообще ликвидировать Думу или по крайней мере урезать ее полномочия до совещательного органа. Вместо этого он изменил избирательный закон, чтобы таким образом обеспечить избрание в Думу наиболее состоятельных землевладельцев и городских жителей. Избирательный закон от 3 июня 1907 г. заметно сократил представительство крестьян, бедных горожан и лиц нерусских национальностей. А представительство мусульманского населения Средней Азии было полностью ликвидировано^>{49}.

В конце концов Столыпин добился желаемого большинства: в Третьей Государственной думе преобладали крупные помещики из внутренних областей России и ее западных регионов. При этом крупнейший политический блок был сформирован представителями «Союза 17 октября» (или «октябристами»), которые отделились от кадетов в 1905—1907 гг. в знак несогласия с их поддержкой революционного терроризма и насильственной экспроприации земли. К ним также примкнуло большое число аморфных, слабо организованных депутатов, которые называли себя расплывчатым словом «правые».

В каком-то смысле столыпинская реформа оказалась довольно успешной в течение того короткого времени, которое ей было отпущено историей. К 1916 г. около 2,5 миллиона сельских хозяев (примерно пятая часть их общего количества) получили документы на право владения землей, а еще 1,3 миллиона добились большего успеха и фактически оформили свои наделы в частную собственность. С другой стороны, в том же году 61 процент крестьян все еще имели наделы в рамках крестьянской общины, а их общая доля составляла почти 70 процентов крестьянских земель. Те крестьяне, которые вышли из общины, находились чаще всего на нижней или верхней ступени социально-экономической лестницы: богатые, которые больше не желали быть связанными общинными порядками, и бедные, которые отчаялись прокормить себя на собственной земле. А между ними находились так называемые середняки, которые не только не выступали против общины, но в большинстве случаев сохраняли к ней полную лояльность. Обозначились и районные различия между крестьянами. Более успешной столыпинская реформа оказалась на западе России, на Украине и в Белоруссии, где крестьяне уже раньше с большим энтузиазмом относились к частной собственности на землю, чем в России, где в этой реформе нуждались больше всего^>{50}.

Сельская община оказалась на удивление прочной и глубоко укоренившейся организацией. Общее перераспределение земель учащалось в период между 1890 и 1910 гг. Полностью с сельской общиной не осмеливались порывать даже те мелкие владельцы земельных участков, которые отделились в результате столыпинской реформы. Община продолжала сохранять юрисдикцию не только над землей: решения сельского схода касались права пользования дорогами, общинными землями, доступа к водным ресурсам, лесу и лесным стройматериалам и тд. Все это продолжало оказывать самое серьезное влияние даже на тех крестьян, которые приватизировали землю и формально находились вне пределов сельской общины. Более того, выход из общины часто провоцировал серьезные конфликты и заметно осложнял сельскую жизнь. Вероятно, именно поэтому члены комиссий по земельному устройству настоятельно рекомендовали общинным крестьянам приватизировать землю на общей, а не индивидуальной основе. Резко возросшее в эти годы число крестьянских кооперативов ясно показывает, что даже самые предприимчивые крестьяне предпочитали оставаться коллективными, а не индивидуальными предпринимателями