Россия и русские. Книга 2 - страница 37

.

Несмотря на все эти меры, материальное положение трудящихся продолжало ухудшаться. Прекращение огня на фронте в декабре 1917 г. и безудержная инфляция до минимума сократили потребность в промышленных товарах. А когда Гражданская война возродила потребность в оружии и боеприпасах, на военных заводах была установлена жесткая военная дисциплина. Большинство же рабочих других отраслей промышленности были уволены и сами либо искали скудные источники пропитания, либо возвращались в родные деревни и села. Как в том, так и в другом случае их жизненные условия были катастрофически бедственными.

Еще более деморализующее воздействие на них оказывало весьма неприятное ощущение, что вся их борьба сначала против царского режима, а потом против Временного правительства закончилась безрезультатно. Им было ужасно трудно понять, что же, собственно говоря, произошло в течение 1917— 1918 гг. С одной стороны, им казалось, что они победили, так как были установлены восьмичасовой рабочий день, минимальная заработная плата и полный контроль над производством. К тому же от их имени была объявлена «диктатура пролетариата». А с другой стороны, на самом деле их жизненные условия стали намного хуже, и в конце концов они утратили даже то политическое влияние, которое имели раньше. Их «собственная» революция передала всю полноту власти в руки каких-то комиссаров в кожаных куртках, которые в ответ на любое проявление недовольства сразу же тянулись к револьверу.

Правительственный декрет от 26 октября 1917 г., ликвидировавший частное землевладение, был чрезвычайно популярен среди крестьян, которые видели в нем осуществление своих вековых чаяний. Они сразу же приступили к перераспределению земли и делали это традиционным способом, то есть с помощью сельских сходов. Однако даже такой подход вызвал множество нареканий, разочарований и конфликтов. Раздел земли проводился хаотично и в очень трудных условиях. Взаимная подозрительность и вражда, которые всегда были спутниками крестьянской жизни, заметно усугубились наплывом демобилизованных солдат, недавно вернувшихся с фронта, а также городскими рабочими, которые неожиданно заявили претензии на свою долю земли, к которой уже давно утратили всяческий интерес. Кроме того, многие сыновья вдруг захотели отделиться от родителей, с которыми прожили много лет, и тоже заявили о своем желании обзавестись участком земли. Таким образом, вскоре обнаружилось, что даже если учесть всю экспроприированную помещичью и церковную землю, то каждая крестьянская семья получала дополнительно в.свое распоряжение в среднем чуть больше одной десятины. Выяснилась еще одна неприятная вещь; во многих наиболее консервативных деревнях началось быстрое расслоение крестьянства. Старожилы и богатые семьи получали больше земли, чем бедные и вновь образованные семьи^>{108}.

И тем не менее до сих пор удивляет тот отрадный факт, что в целом перераспределение земли прошло в условиях относительной стабильности и без каких-либо кровопролитных конфликтов. Подчиняясь чувству здравого смысла, крестьяне постепенно убеждались в том, что наконец-то в их жизни наступил тот долгожданный и вполне справедливый порядок, который позволяет им вести самостоятельное хозяйство без вмешательства извне и в соответствии с волей Божией.

Однако внешнее вмешательство не заставило себя долго ждать, так как хаотичное перераспределение земли так и не решило одну из самых главных задач — обеспечение городского населения продовольствием. Фактически земельная реформа намного осложнила ее, поскольку раздробила крупные хозяйства, которые раньше были основным источником сельскохозяйственных продуктов на городских рынках. Случилось так, что аграрная революция привела к преобладанию более примитивных и менее продуктивных агротехнических методов. Учитывая острую потребность армии в продовольствии в ходе Гражданской войны, новый режим пришел к выводу, что единственным способом ликвидации продовольственного дефицита будут установление государственной монополии на торговлю зерном и отправка в деревни продовольственных отрядов (продотрядов), чтобы убедить крестьян в необходимости продажи зерна или в крайнем случае отобрать его силой оружия. Кроме того, власти вознамерились сохранить некоторые крупные поместья и превратить их в коллективные хозяйства, но такие попытки обычно наталкивались на ожесточенное сопротивление крестьян.