Россия открывает Америку, 1732–1799 - страница 39

Аргументация Дейны, основанная на принципах народного суверенитета, не могла, разумеется, произвести особого впечатления (разве только отрицательного) на царское правительство. В официальном ответе Дейне от 3 (14) июня 1783 г. подтверждалось, что, хотя императрица "с чувством удовлетворения" восприняла известие о посылке официального представителя США, она может признать его только после подписания окончательного мирного договора. Вместе с тем (и это очень важно) в ответе указывалось, что не только Дейна, но и все его соотечественники, которые приедут в Россию "по торговым и другим делам", встретят "самый благожелательный прием и защиту в соответствии с международным правом"19. По существу, это означало признание США де-факто.

Что же касается щекотливого вопроса о времени существования США как независимого государства с юридической точки зрения, то русское правительство предпочло уклониться от рассмотрения "столь нежной материи". И. А. Остерман весьма прозрачно "партикулярно" намекнул Ф. Дейне, "что чем менее будет он входить в споры и разбирательства, тем приятнее будет его особа и тем скорее достигнет он желаемого в деле своем успеха"20. Благодаря за данные ему "обнадеживания", Дейна обещал ожидать подписания окончательного мирного трактата. Американский дипломат приносил также "величайшую благодарность за уверения" в том, что тем временем не только он, {85} "но и те граждане Соединенных Штатов, которые по торговым или иным делам" окажутся в империи, "найдут здесь самый благожелательный прием и защиту в соответствии с международным правом"21.

По иронии судьбы, в то время как в С.-Петербурге Ф. Дейна добивался официального признания, в США уже приняли решение о его отъезде. Еще 26 февраля 1783 г. Р. Ливингстон написал президенту Континентального конгресса, что он не видит причин для дальнейшего пребывания Дейны в России и не считает целесообразным иметь дипломатического представителя в С.-Петербурге даже после заключения мирного договора 22. Соответственно 1 апреля 1783 г. конгресс принял резолюцию об отзыве Дейны в США при условии, что в момент получения данной резолюции он не будет вести переговоры с русским правительством. В этом случае выражалось желание, чтобы переговоры были завершены до его возвращения 23.

Как уже отмечалось, при своем назначении в С.-Петербург в декабре 1780 г. Ф. Дейна был уполномочен подписать конвенцию о присоединении к вооруженному нейтралитету и согласовать проект договора о дружбе и торговле. В новых условиях, когда независимость Соединенных Штатов была фактически обеспечена и был подписан предварительный мирный договор, США уже не так остро нуждались в новых союзниках и даже опасались быть вовлеченными в систему европейской политики, в частности в связи с предложениями о присоединении к вооруженному нейтралитету, сделанными Голландией. Полномочия Дейны в части заключения соглашения о присоединении США к вооруженному нейтралитету не были возобновлены, так как "действительные интересы этих штатов требуют, чтобы они были как можно меньше связаны с политикой и спорами европейских стран". Вместе с тем в решении от 12 июня 1783 г. отмечалось, что в целом либеральные принципы лиги нейтральных стран благоприятны для интересов всех стран, особенно Соединенных Штатов, и "в этой связи последним надлежит содействовать им в той мере, в которой это совместно с основным направлением их политики"24.

Получив от американского конгресса разрешение вернуться в США, Дейна 28 июля (8 августа) 1783 г. известил Остермана о своем намерении покинуть С.-Петербург. Во избежание "недоразумений" в связи {86} с неожиданным отъездом Дейна счел целесообразным сослаться в письме к Остерману от 3 (14) августа 1783 г. на расстроенное здоровье и личные дела 25.

По воле случая Дейна уехал из С.-Петербурга 24 августа (4 сентября) 1783 г., то есть на следующий день после подписания в Версале окончательного мирного договора. Телеграфной связи в то время не существовало, и официальной аудиенции у Екатерины II посланник так и не дождался. Но не в этом, конечно, было главное, если иметь в виду действительные причины малой результативности его миссии. После отстранения весной 1781 г. Н. И. Панина, о благожелательном отношении которого к делу американской независимости уже говорилось, рассчитывать на особый успех в С.-Петербурге, разумеется, не приходилось. Основное внимание русской дипломатии привлекали отношения с Турцией, и в первую очередь присоединение Крыма. Сама Екатерина II американскими делами почти не интересовалась и 11 (22) июня 1783 г. откровенно писала И. С. Барятинскому и А. И. Маркову в Париж: "Когда занятие Крыма сделается в публике гласным, тогда на чинимые Вам вопросы и инако в разговорах Ваших можете Вы, следуя изображаемым в манифесте причинам, необиновенно говорить, что Россия не мешалась в свое время в чужие дела, как, например, занятие Корсики, признание независимости английских в Америке селений и тому подобное; что во взаимство сему имеет она право требовать, дабы и другие державы не вступались в приобретение ею татарских земель; что она, действуя заодно и находясь с императором римским в тесном союзе, не попустит, конечно, дабы по сему случаю и союзник ее тревожен был"26.