Россия открывает Америку, 1732–1799 - страница 61

стр.

Выразительно описывая злоключения своего американского путешествия, Каржавин необычайно скуп в политических оценках. В его бумагах нет каких-либо прямых свидетельств о симпатиях к восставшим и тем более об участии в военных действиях. Тем не менее отдельные случайные замечания, сделанные попутно или даже между строк, позволяют судить о его отношении к борьбе американцев за свободу и независимость. Касаясь своего пребывания в Америке, Каржавин с горечью писал жене: "Я потерял три года, 2 корабля и все, что имел в Новой Англии, более 20 раз в течение этого времени я рисковал жизнью… и впереди мне не видно исхода из этого тяжелого положения; из-за чего все это? Все из-за одного рокового "нет", сказанного той, которая хотела быть девицей Лами (фамилия, под которой Ф. В. Каржавин жил во Франции) и не согласилась сделаться мадам Каржавиной. Но прочь все гордые мечты о счастье! Помни, бедняк Лами, что ты надолго потерял ее гордое сердце, что ты больше ничего, как несчастный аптекарь, и вари свои лекарства для храбрых людей, которые отомстят твоим врагам, англичанам, за твое разорение…"29.

Итак, оказывается, для Каржавина англичане — враги, а американцы храбрые солдаты, для которых он, используя свои медицинские знания, варит лекарства. Вполне определенный вывод о симпатиях Каржавина можно сделать и на основании его осторожной автобиографической записки, в которой о событиях в Виргинии 1779 г. сообщалось следующее: "…Англичане, под водительством Годриджа (речь идет о виргинском лоялисте Джоне Гудриче. — Н. Б.), прибыли {135} в Шеспековую губу (т. е. Чесапикский залив. — Н. Б.) и поднялись по всем рекам на грабеж и разорение". Далее мы узнаем, что Каржавин помогал французскому купцу Венелю "отвести водою товар в дальние леса, где мы скрывались до тех пор, пока уехал неприятель"30.

Оказавшись в Соединенных Штатах уже после войны, Каржавин вновь обосновался в Виргинии (сначала в Смитфилде, а затем "в столице виргинской" — городе Вильямсберге). "Напоследок, пробравшись до Виргинии, докторствовал там, купечествовал и был переводчиком языка англо-американского при канцелярии консульства французского", — писал об этом периоде своей жизни Каржавин в биографической заметке, помещенной в виде учебного перевода в одном из специальных филологических сочинений 31. Здесь он имел все возможности восстановить и расширить свои связи с деятелями американского просвещения, и прежде всего с Карло Беллини. Знаменательно, что одну из своих книг, опубликованную в 1789 г., Каржавин посвятил "г-ну К. Беллини, профессору Вильямсбергского университета в Виргинии"32. В своем посвящении он призвал К. Беллини "принять эти строки как знак близкой связи, существующей между сторонниками истинной веры (букв. vrais croyans), несмотря на разделяющие их безбрежные моря". (Как Каржавин, так и Беллини были масонами.)

Позднее Ф. В. Каржавин решительно отвергал обвинение в сочувствии идеям "свободы и равенства". Известно, например, что в письме к жене от 27 апреля 1797 г. из С.-Петербурга он специально подчеркивал: "Я не знаю, почему мадам нравится приписывать мне сочувствие свободе и равенству; если бы это было так, я бы никогда не покинул Америки; я мог там стать профессором подобно г-ну Беллини, и все меня там знали и любили"33.

Опровергая обвинения в сочувствии революционным идеям, Каржавин одновременно сам себе противоречил, когда отмечал, что все в Америке его "знали и любили". Если полностью принять "опровержения" Каржавина, то совершенно необъяснимой становится его дружба и идейная близость с К. Беллини. Непонятными также окажутся содержание и дружеский тон их переписки. Особый интерес представляет в этой связи письмо Беллини Каржавину из Вильямсберга от 1 марта 1788 г., в котором упоминалась федеральная конститу-{136}ция принятая Филадельфийским конвентом в 1787 г. Из этого письма видно, что в круг виргинских знакомых Каржавина входили такие известные лица, как ректор колледжа "Уильям энд Мэри" епископ Джеймс Мэдисон и один из наиболее образованных представителей американского просвещения профессор Дж. Уайз 34.