Россия солдатская - страница 11
Что он может сказать народу в такой момент? Десять дней молчал и каких десять дней! — Павел почувствовал дрожь волнения. — Комитет обороны, всеобщая противовоздушная оборона! Конечно, большевики не сдадутся и примут все меры. Успеют ли? Немцы должны теперь встретиться со свежими войсками. Может быть, наступление приостановлено?
Старуха-хозяйка села напротив Павла. В хитрых глазах и морщинистом лице женщины было почти такое же напряженное ожидание, как и у Павла. — Что она думает, что чувствует? С момента выселения из Москвы в 1940 г., Павел боялся хозяйку. Дочь ее работала в милиции. В местечке было много высланных и, конечно, НКВД следило за ними, а следить было легче всего через хозяев. Надо было быть очень осторожным. В свою очередь, хозяйка, по-видимому. побаивалась Павла — выслан из Москвы, а дома никогда нет. Работает неизвестно где. У нее тоже были основания для недоверия.
«Товарищи! Граждане! — трудно заговорил глухой голос с сильным кавказским акцентом. Братья и сестры!» — Павел вздрогнул, настолько поразило его это обращение. — Так принято обращаться к молящимся в церкви! Но Сталин… как беспомощно и фальшиво звучит это обращение в речи вождя безбожного государства!
Два раза Сталин замолкал совсем — слышалось булькание воды и порывистые глотки. «Как могло случиться, что наша славная Красная армия сдала фашистским войскам ряд наших городов»…
Двадцать пять лет готовились, двадцать пять лет объясняли все лишения необходимостью укреплять Красную армию, а у немцев 17 возрастов необучено и всего как несколько лет восстановлена всеобщая воинская повинность, — мысленно возражал Сталину Павел.
«Немцы целиком мобилизовали и бросили 170 дивизий», — сипел микрофон.
За две недели до войны англичане предупреждали большевиков о сосредоточении немецких войск на восточной границе, Наши обозвали их провокаторами, но к немецкой границе уже давно шли военные эшелоны, Очевидно, просто напросто просчитались: думали напасть сами, а Гитлер их опередил.
Сталин заговорил об угрозе возвращения помещиков и капиталистов. — Старая песня! — усмехнулся Павел, — Рассчитывает на дураков. Кто может серьезно считать реставрацию возможной? Да и помалкивал бы уже лучше о помещиках после организации колхозов! —Павел потерял интерес к речи — все было ясно. — Вспоминает Наполеона и войну 1914 г. Вспомнил бы лучше о лозунге «Долой войну» и о Брестском мире! Знают, за колхозы никто умирать не станет, так хватаются за национальное чувство. Наступали бы сами, - трубили бы о всемирном отечестве трудящихся.
— «При вынужденном отходе частей красной армии, — продолжал голос, — нужно угонять весь подвижной железнодорожный состав, не оставляя врагу ни одного паровоза, ни одного вагона, не оставляя противнику ни килограмма хлеба, ни литра горючего. Колхозники должны угонять весь скот, хлеб сдавать под сохранность государственным органам для вывозки его в тыловые районы».
— Да, это катастрофа, настоящая катастрофа! Павел встал, нервно прошелся по комнате и остановился возле микрофона.
«Все ценное имущество, в том числе цветные металлы, хлеб и горючее, которое не может быть вывезено, должно безусловно уничтожаться»…
За спиной Павла раздались глухие всхлипывания. Он с удивлением обернулся и увидел, что лицо хозяйки искажено ужасом, рот раскрыт, а все короткое полное тело сотрясается в конвульсивных рыданиях.
— Погубит, погубит он нас всех! Собственного народа не жалеет. Что мы без хлеба делать будем? — хозяйка упала грудью на стол и зарыдала.
«В занятых врагом районах нужно создавать партизанские отряды, конные и пешие, — Павел опять не пропускал ни одного слова, — создавать диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии… поджога лесов, складов, обозов. В захваченных районах создавать невыносимые условия для врага и всех его пособников»…
Павел украдкой посмотрел на хозяйку: она лежала по-прежнему на столе и жалко всхлипывала.
«Преследовать и уничтожать их на каждом шагу, срывая все их мероприятия».
Павел выпрямился. — И он еще смеет вспоминать Отечественную войну! Мы всегда знали, что большевики постараются хлопнуть дверью перед уходом. Но до такой степени… сам сказал, вся Литва, часть западной Украины и Белоруссии — это за десять дней! Через месяц будет половина европейской России и ее он готов уничтожить. Нет, не может быть никаких колебаний, жребий брошен и другого выхода у нас нет. Действительно, хоть с чортом, но против Сталина!