Россия в эпоху Петра Великого. Путеводитель путешественника во времени - страница 2
Со стороны Москва выглядела грозно и вызывающе: ее защищали четыре кольца стен – Кремль, Китай, Белый город и Скородом, сюда стоит прибавить реки, служившие естественной защитой, – Москву, Яузу и Неглинную. Важными укреплениями считались монастыри – это удивительно, но если вы поищете на карте самые крупные монастыри русского Средневековья, то обнаружите, что они образуют вокруг Москвы своеобразное «ожерелье». Их так и называли, монастыри-«сторожи». Получается, что Москва могла предоставить своему жителю в конце XVII века сразу пять линий защиты. «Ворота… не имеют подъемных мостов, а закрываются крепкими дверьми, но никогда не запираются так, чтобы нельзя было легко их открыть даже ночью. У ворот стоят стрелецкие посты, около каждых ворот имеются одна-две пушки, уже довольно глубоко погрузившиеся в землю, так как город давно никем не осаждался», – писал Иржи Давид в 1680-е годы.
Чтобы противник мог столкнуться в честном бою с живой силой, в Москве симметрично расселяли стрельцов. Вдоль ворот Белого города (современного Садового кольца) стояли стрельцы Зубова (Зубовский бульвар), Левшина (Левшинские переулки), Сухарева (Сухаревская площадь), Колобова (Колобовские переулки). Стрельцы были расквартированы в районе Спасопесковской площади, Каковинских переулков, Воронцова поля.
Замоскворечье вообще представлялось современникам большой казармой. Это, конечно, не совсем так, но угроза с юга, из степи, диктовала необходимость разместить здесь сразу несколько стрелецких полков. Влияние стрельцов на сам город было огромным – ведь численность расквартированных в Москве войск превышала 20 тысяч, вместе с членами семей это чуть ли не пятая часть населения столицы на пороге петровских реформ. Войдя во вкус, понимая, что можно силой влиять на власть, стрельцы будут важнейшей разменной монетой в династических интригах 1680-х годов. Царь расправляется со своими обидчиками в 1698 году, и на освободившиеся земли приходят ремесленники и купцы.
Население Москвы в конце XVII века было строго разделено по профессиональным занятиям. По слободам расселяли многих ремесленников. В районе Сретенки жили пушкари и артиллеристы. Люди, следившие за многочисленными городскими воротами, жили в Воротниковском переулке близ Дмитровки (затем их переселят за Садовое кольцо, где возникнет Нововоротниковский переулок). На Патриарших еще не ходили булгаковские герои, а обитали люди, связанные с главой русской церкви. Иржи Давид дает пояснение европейскому читателю: «Слободы – это не что иное, как округа или районы, отведенные для жительства какому-то определенному сословию людей, и находятся они… на положении предместий».
На карте Замоскворечья, составленной С. Шокаревым, заметен пестрый состав московских ремесленников – сразу три слободы Садовников (Верхняя, Средняя и Нижняя), Татарская слобода, тесно связанная с Толмачевской слободой, слобода мастеров-овчинников, Кадашевская слобода, Казачья слобода, Кузнецкая слобода. Грубо говоря, человек олицетворялся со своей специальностью или происхождением. Конечно, хватало воров и маргиналов, скрывавших свое «изначалье», но с ними активно боролись.
Прислушайтесь к названиям московских переулков – они прекрасны своим звучанием, но просты. Вам сразу станет ясно, чем занимались жители переулка Огородная слобода, кого стоило искать на Мясницкой, не возникнет вопросов к жителям Котельников, Бронных улиц и Палашевских переулков. Поварская слобода дала целую россыпь переулков с «гастрономическими» названиями: Столовый, Ножовый, Хлебный. Часто профессии исчезали, и сейчас не найдешь исконных обитателей Столешникова, Кисельного, Колпачного переулков, Сыромятников, Басманной слободы, Барашей, Кошелей, Хамовников.
Музыкальный характер московской топонимики вдохновил бардов Татьяну и Сергея Никитиных на создание знаменитой песни «Окликни улицы Москвы».