Россия за рубежом - страница 20
Смертность в России за рубежом была чрезвычайно высока, так что даже более высокие темпы рождаемости не смогли бы компенсировать убыль населения. Многие эмигранты оказались в изгнании уже пожилыми людьми. Ухудшению здоровья и быстрому старению людей способствовали многочисленные бедствия, сопутствовавшие революции и гражданской войне — раны, болезни, голод, — и стрессы, вызванные нищетой и бесправием за границей. Общины эмигрантов и те, кто оказывал им содействие, постоянно сталкивались с проблемой помощи стареющему населению Русского Зарубежья. Многие из программ помощи старикам и больным осуществлялись по линии религиозных организаций, что в свою очередь способствовало возрождению религиозных чувств у части эмигрантов.
Рассмотрение демографической ситуации — лишь один из аспектов воссоздания более широкой картины жизни русской эмиграции. Благодаря кинофильмам и литературным произведениям укоренился определенный стереотип русского эмигранта: это бывший богатый аристократ (чаще всего князь или граф), вынужденный добывать пропитание, работая водителем такси, официантом или швейцаром ночного клуба>8. Эта грустная и незамысловатая картинка имеет весьма мало общего с реальностью. Эмигранты, обладавшие прежде большими состояниями, титулами или высоким положением в обществе, составляли в процентном отношении не большую (а возможно, даже и меньшую) долю, чем в дореволюционной России. С другой стороны, в Русском Зарубежье был гораздо более высокий уровень образованности по сравнению со средними показателями, характерными для населения старой России.
Примерно две трети взрослых эмигрантов имели среднее образование, почти все — начальное, каждый седьмой — университетский диплом>9. Среди них было также больше квалифицированных специалистов, представителей науки, интеллигенции, зажиточных слоев городского населения (последние в значительной степени были представлены евреями). И так же, как и на родине до 1917 г., эти слои, в особенности специалисты и интеллектуальная элита, играли весьма заметную и активную роль в Русском Зарубежье.
Помимо образованных классов в эмиграции были широко представлены городская буржуазия, мелкие землевладельцы, квалифицированные рабочие (например, печатники) и крестьяне (главным образом, казаки). Традиционное великорусское крестьянство составляло незначительное меньшинство, что резко контрастировало с ситуацией, существовавшей в России до 1917 г. Большая часть молодых людей, сражавшихся в рядах белых армий, происходила из средних слоев города и мелких землевладельцев, многие прервали обучение в средних и высших учебных заведениях. Некоторые из них не пожелали возобновить учебу или стать специалистами среднего звена в странах, предоставивших им убежище. Однако, с другой стороны, было много таких, кто стремился завершить свое образование, овладеть профессией или навыками, которым они рассчитывали найти применение в освобожденной из-под власти большевиков России. Их решимость и потребности стимулировали создание в России за рубежом целой сети учебных заведений и учреждений культуры.
Преобладающее большинство русских эмигрантов принадлежало к Русской православной церкви, и многих из них затронул процесс оживления активной религиозной жизни, который наблюдался среди диаспоры. Небольшие группы людей относились к другим конфессиям: протестантами были в основном уроженцы Прибалтики и так называемые российские немцы, которых отличало двуязычие и принадлежность к двум культурам — русской и западной. Число католиков было крайне незначительным, среди немногочисленных эмигрантов с Кавказа и из Средней Азии встречались мусульмане и буддисты.
Рассмотрим вопрос о национальностях с точки зрения этнического происхождения. Среди «русских» эмигрантов было немало евреев, украинцев, армян (из Нахичевани под Ростовом или из недолго просуществовавшей Армянской республики — бежавшие от турецких преследований здесь не учтены), грузин, а также небольшие группы калмыков.
Представители этих национальных и религиозных групп (например, большинство поселившихся во Франции грузин и практически все образованные евреи) ощущали свою принадлежность к русской культуре. Они принимали активное участие в культурной жизни Русского Зарубежья, зачастую внося решающий материальный и моральный вклад в деятельность отдельных учреждений культуры: они подписывались на журналы, субсидировали различные издания, посещали и финансировали театральные постановки и концерты, обучались и преподавали в учебных заведениях. Некоторые из них были двуязычны и принадлежали к двум культурам, другие говорили и читали только по-русски, а позднее овладели западноевропейскими языками. Это относится в первую очередь к интеллигенции еврейского и украинского (т. е., восточно-украинского) происхождения. Все они принимали активное или пассивное участие в культурной жизни Русского Зарубежья. За исключением самых твердолобых и нетерпимых шовинистов образованные русские эмигранты считали их такими же гражданами России за рубежом, как и они сами. Их история станет неотъемлемой частью нашего повествования.