Российские вожди в борьбе, любви и смерти - страница 4

Подчеркнем, что у Маленкова были дружеские отношения с Георгием Жуковым, который тоже сделал карьеру, благодаря смене кадровой политики ЦК. Когда в сентябре 1941 года немцы, прорвав оборону на Новгородских озерах, рванулись к Ленинграду и судьба «колыбели революции» висела на тончайшем волоске, Сталин направил в город с исключительными полномочиями Маленкова и Жукова. В Ленинграде в тот момент было целых два члена Политбюро, Ворошилов и Жданов (а Маленков был только кандидатом в члены ПБ). И Маленков, фактически отстранив их обоих, вместе с Жуковым остановили фронт, прибегнув к жестоким мерам.

В 1942 году в Сталинграде ситуация повторилась. И снова с чрезвычайными полномочиями туда были посланы Маленков и Жуков. И снова слава советского оружия прогремела на весь мир.

Маленков не был безвольным и малоинициативным исполнителем, как подают его сторонники Никиты Хрущева, который после смерти Сталина стал соперничать с Маленковым и в конце концов поверг его. Нет, Георгий Максимилианович был прагматик до мозга костей, до самой селезенки. Когда требовала обстановка, он действовал без всяких сантиментов. Так, Маленков установил четкие правила, требовавшие немедленного разоружения партизанских отрядов после освобождения территории от оккупации. Часть партизан направлялась в действующую армию, а остальные после проверки либо отправлялись по месту жительства, либо спецпоселенцами за Урал. История сохранила эпизод, освещающий различные подходы к этой проблеме. Жданов как член ПБ понимал дело иначе и осенью 1944 года созвал в Ленинграде «съезд партизан Северной области», участники которого, сохранившие личное оружие, разоружили городскую милицию и разграбили все магазины в центре города. В течение суток в Ленинграде царствовали партизаны, и, только прислав из Москвы особую дивизию НКВД, власти восстановили порядок.

Таким образом, Маленков не питал никаких иллюзий в отношении простого народа, хотя можно было бы на волне победоносных сражений дать себя увлечь самообману.

Он был реалистом и считал, что после войны внутренняя политика государства должна измениться с учетом внеидеологического (не коммунистического, а патриотического) единения страны.

Вернемся к противостоянию Маленков-Жданов. Когда Маленков прибыл в осажденный Ленинград, он застал Жданова в роскошном бункере — опустившегося, растерянного, небритого, пьяного. Маленков дал ему три часа, чтобы привести себя в нормальное состояние. Как свидетельствует сын Маленкова Андрей, вернувшись в Москву, Маленков ничего не рассказал Сталину об этом эпизоде, но с тех пор «полностью потерял уважение» к Жданову. Как пишет Андрей Маленков: «Отец тогда вслед за именами Ворошилова и Жданова недобрым словом помянул Мехлиса, Молотова, Берию и многих других, некомпетентных, мягко говоря, руководителей, а я невольно воскликнул: «Как же с такими руководителями можно было выиграть войну?!» Отец сказал только: «У нас были очень хорошие военные».

Кстати, именно Маленков выдвинул на должности: начальника Генштаба — А. М. Василевского, главкома авиацией — А. А. Новикова, президента АН СССР — С. И. Вавилова, наркомов — В. А. Малышева, Д. Ф. Устинова (ему было тогда 33 года), А. И. Шахурина. То есть за Маленковым стояли технократы и военные.

В марте 1946 года Берии удалось провести в Оргбюро ЦК нескольких человек, на которых он мог опираться: Н. А. Булганина, Л. З. Мехлиса, В. М. Андрианова.

Власть Сталина базировалась на балансе трех составляющих: партийного аппарата, органов госбезопасности и технократов, и это обстоятельство является ключевым для понимания кадровой политики того времени и всего расклада сил.

Итак, технократов возглавлял Маленков, силовиков — Берия, партаппарат — Жданов.

Кроме того, как пишет Андрей Маленков, Георгий Максимилианович был единственным в окружении Сталина, кто разделял и сумел бы реализовать мысль Генерального секретаря о «ведущей роли русского народа в нашем многонациональном государстве».

Жданов же был коммунистом-интернационалистом, перед войной возглавлял делегацию ЦК ВКП(б) в Коминтерне. Он призывал строить международную политику так, чтобы развязать революционное движение на Западе, вернуться к старой идее «непримиримой классовой борьбы», которой СССР должен был отдавать львиную долю средств.