Россказни Жана-Мари Кабидулена - страница 52
Кита тем временем взяли на буксир. Вес его оказался так велик, что матросы четырех вельботов должны были налегать на весла изо всех сил, чтобы доставить его к борту «Святого Еноха».
На баке стояли боцман Олив, плотник Ферю и кузнец Тома. Жан-Мари Кабидулен прикинул, что из этого кита можно получить жира бочек двести. Что вместе с уже имеющимися в трюме бочками составит половину всего груза.
— Ну, что скажешь, старина? — обратился боцман Олив к бочару.
— Скажу, что во время первого же шторма мы будем лить за борт отличный жир.
— Да будет тебе! Доставим на Ванкувер все бочки до единой! Про бутылку-то не забыл?
— Не забыл.
Вахтенный матрос отбил три с половиной склянки.[157] Начинать разделку уже поздно. А потому ограничились тем, что пришвартовали кита к борту судна. Экипаж займется разделкой и вытапливанием жира завтра с утра. На эту работу уйдет два полных дня, не меньше.
В общем, были все основания радоваться. Переход из Петропавловска в Викторию позволит капитану Буркару заполнить трюм хотя бы наполовину. В подобных обстоятельствах это можно считать удачей. А если цены на рынках Виктории не упали, то и вторая кампания даст неплохой доход.
И кроме того, «Святой Енох» не встретил ничего страшного. Вместо морского чудовища, напугавшего камчатских рыбаков, навстречу им попался великолепный кит!
Наступила ночь, паруса убрали, и судну оставалось только дожидаться рассвета. К вечеру ветер почти совсем стих. На море — полный штиль. Качка казалась столько незначительной, что не было оснований опасаться за тросы, удерживающие кита. Но какая будет потеря, какое горе, если почему-либо ночью он уйдет на дно!
Необходимо поэтому принять некоторые меры предосторожности или уж во всяком случае установить наблюдение. Кто знает, вдруг капитану Кингу придет в голову реализовать угрозы своего старшего офицера и он попытается похитить финвала, напав на «Святой Енох» ночью?
— Неужели есть основания опасаться подобного нападения? — спросил доктор Фильоль.
— Право, не знаю, — сказал лейтенант Кокбер, — только от этих англичан можно ожидать всего…
— Особенно, если учесть, что они в ярости, — добавил месье Эрто.
— Я их понимаю, — воскликнул лейтенант Алотт, — такой лакомый кусок ушел у них из-под носа!
— А потому, — сказал месье Эрто, — я не слишком удивлюсь, если они от нас не отстанут.
— Пусть приходят! — ответил капитан Буркар. — Мы окажем им достойную встречу.
А раз он так говорил, значит, был уверен в своем экипаже. Подобные споры между китобойцами — не редкость, и они зачастую приводят к жесточайшим столкновениям.
За китом установили наблюдение, часовые бдительно несли вахту. Хотя из-за отсутствия ветра «Рептону» приблизиться к «Святому Еноху» сложно. Но под покровом ночи он может послать вельботы. Нельзя позволить англичанам захватить себя врасплох. Впрочем, поднявшийся к десяти часам вечера довольно густой туман гарантировал невозможность нападения, ведь обнаружить место дрейфа «Святого Еноха» было довольно трудно.
Ночь прошла спокойно. Солнце встало, но туман не рассеялся, так что «Рептон» нельзя было увидеть даже на расстоянии полумили. Но вполне вероятно, англичане все-таки не отказались от намерения осуществить свои угрозы и ждут только, когда рассеется туман. Однако на помощь ветра рассчитывать им не придется, воздух неподвижен. Все утро погода оставалась неизменной. Экипаж без помех занялся судовыми работами.
На рассвете двадцать первого октября капитан Буркар приказал незамедлительно приступить к разделке кита. Под кита завели ходовые концы двух тросов, и матросы принялись за работу, сменяя друг друга у кабестанов.
Перед этим боцман Олив с помощью нескольких матросов накинул цепь на торчавший из воды плавник, и кит стал вращаться вокруг собственной оси, что облегчало разделку туши. Затем отделили голову и с большим трудом подняли на палубу. Чтобы легче было вырезать губы, язык и китовый ус, голову разрубили на четыре части.
Дров, заготовленных в Петропавловске, было вполне достаточно, чтобы поддерживать огонь под обоими котлами салотопки. Жир самого высокого качества вытапливается из головы, языка и губ. Затем восьми-девятисаженные куски туши разрезают на более мелкие, не более двух футов, и отправляют в салотопку.