Роуэн и букшахи - страница 2

Норрис продолжил было свои расспросы, но в этот момент народ в передних рядах зашевелился. Ланн собиралась произнести речь. Старуха заняла почетное место у стены, где были развешаны полотнища с росписью по шелку, — картины на ткани рассказывали о долгом рабстве предков жителей Рина в стране зибаков. На ярком шелке играли отсветы огня, и на этом фоне выделялся сумрачный силуэт старухи Ланн.

Более трехсот лет жители Рина не знали страха и печали, не помнили о своем прошлом и даже не подозревали, что за морем их соплеменники томятся в рабстве в стране Зиба. Год назад гарч похитил маленькую Аннад, сестру Роуэна, и унес ее в эту далекую страну. Чтобы спасти Аннад, Роуэн отправился следом за ней и, преодолев подстерегавшие его опасности, вызволил сестренку из беды. Тогда же были найдены Шаран и Норрис — последние потомки ринцев, некогда плененных зибаками.

Покидая страну зибаков, Шаран взяла с собой шкатулку с шелками, и с тех пор полотнища висели здесь, в Книжном Доме. Жители деревни часами разглядывали и обсуждали их.

Ланн потребовала тишины. Гомон смолк, и лица всех собравшихся обратились к ней.

— Друзья, — начала она, — прошу вас внимательно меня выслушать.

Голос Ланн, как всегда, звучал твердо и решительно, но Роуэн заметил, что старуха тяжело опирается на посох и лицо ее осунулось. Справа возвышался садовник Силач Джон, отчим Роуэна, а слева стоял учитель Тимон. Рядом с ними Ланн казалась еще более хрупкой.

Она продолжила:

— Наше положение ужасно. Амбар пуст, а снег и не думает таять. Причина этого…

— Причина этого — проклятие! — выкрикнул кто-то из толпы.

Желая узнать, кто это, люди стали оборачиваться.

Кричал горшечник Нил. Он был бледен, лицо искажала страдальческая гримаса.

— Это — проклятие! — повторил он. — Гора разгневалась и наказывает нас.

Холодок пробежал по спине Роуэна, но не потому, что у него промокли ноги и заледенели пальцы.

— Ты говоришь глупости, Нил, — спокойно произнес Силач Джон.

— А вот и не глупости! — ответил ему горшечник. — Таких холодов у нас никогда не бывало! Это ненормально. Не веришь мне, так хоть у Тимона спроси! Он проверял погодные записи и знает, что я прав.

Взгляды всех собравшихся обратились к Тимону. Тот нервно теребил бородку.

— Без сомнения, зима в этом году гораздо холоднее, чем обычно, но это вовсе не значит, что речь идет о проклятии. — В спокойном голосе учителя чувствовалась неуверенность. — С жестокими морозами мы сталкивались много раз. Вспомните, мы живем в долине только триста лет. Это древняя земля, и для нее триста лет — как одно мгновение. Кто знает, что здесь нормально, а что нет? А легенды бродников…

— Именно они! — воскликнул Нил. — Легенды об эре холодов! Когда лед сковал землю, а с Горы спустились снежные черви, жаждущие теплой крови!

Бронден — та, что делала мебель и всякую деревянную утварь для дома, — презрительно улыбнулась. По толпе прокатился смешок.

— Знаю я эту сказку! — послышался голос хлебопека Аллуна. — Мне было шесть лет, когда бабушка как-то раз, сидя у очага, рассказала мне ее. Помню, я взял с собой в постель деревянный меч и пролежал без сна несколько часов, ожидая, что вот-вот появятся огромные черви.

Послышался дружный смех.

Нил выкрикнул:

— Не верите легендам, смеетесь надо мной… Вы все погибнете! Хлебопек сам наполовину бродник и должен это понимать. Не Аллун ли рассказывал нам, что бродники странствуют по нашей земле с незапамятных времен — с тех самых пор, как букшахи пасутся под Горой? И что хотя легенды его племени кажутся сказками, в основе их всегда лежит зерно истины?

Больше никто не смеялся.

— Нил прав, — слабым голосом проговорил кондитер Солла, и его мягкие щеки затряслись. — Вспомните про Золотую долину. В тот раз мы тоже думали, что это только сказка бродников. А ведь когда-то эта долина на самом деле существовала и там жили люди. И пусть они давно уже умерли, но ведь когда-то все это было!

Охваченная тревогой толпа зашепталась. Голоса становились все громче, но Ланн подняла руку — и волнение улеглось.

— Легенда бродников об эре холодов не противоречит тому, что я сказал, — продолжил Тимон. — Она только доказывает, что в морозах этой зимы нет ничего необычного. Значит, эти края уже переживали долгий период холодов. Времена были тяжелые, и поэтому память о них осталась в легендах. Вот и сейчас…