Роза для навигатора - страница 42

— Человечьи нежности, — хмыкнул Санпор. — Привыкай, Кев…

Кев восстановилась как раз к тому времени, когда я получила допуск младшего навигатора. И с тех пор летала только со мной, и ни с кем больше. Меня это устраивало.

А кому не нравилось, тот всегда мог отвернуться к стенке и заплакать…

Локальное пространство Лазурная, наше время по личному времени, минус двести семьдесят два по базовому времени

Лазурная — синий гипергигант огромной массы. Такие звёзды крайне редки в Галактике прежде всего потому, что срок их жизни недолог. Подумаешь, всего-то несколько десятков миллионов лет…

Время Лазурной закончились. Взрыв, согласно первичному хроноанализу, произойдёт через сорок семь дней. Примерно, сами понимаете.

На сборы отводилось пятнадцать дней. Ещё пять дней — резерв. Астрофизики метали громы и молнии, выскочив из себя полным составом. «Мы могли бы задержаться еще на два-три дня! — кричали они. — На четыре! Сами же говорите, что до взрыва целых сорок семь дней! Сорок семь!»

Что-то в окрестностях умирающей звезды их приборы фиксировали такое, от чего оторваться было ну никак нельзя. Но у Кев не забалуешь. Велели проследить за сборами, она и следила, сговорившись с местной службой безопасности. Тем тоже умирать не хотелось.

Все пятнадцать дней лежать в броне на ложементе не будешь. Бойцы обеспечивали уход, то есть, по графику ходили на стационар и присматривали за эвакуацией. А я не высовывалась дальше нашего собственного ангара. Самый бесполезный человек на корабле в такие моменты — навигатор. Но наши правила написаны кровью. Навигатор способен увести корабль в базовое время, прайм-пилот — пятьдесят на пятьдесят. А здесь у нас не увеселительная прогулка, тут близящийся взрыв звезды.

Поэтому я изучала полётные карты, раз за разом отрабатывала на виртуальном тренажёре схемы ухода, но, в основном, люто скучала, конечно же.

Среди учёных стационара были люди, в смысле не просто носители разума, а представители Человечества, граждане Земной Федерации. Судя по именам — доктор астрофизических наук Галина Розова, начальник службы безопасности капитан Андрей Майоров, и прочее, в том же духе, — они вполне могли быть русскими. То есть, из пространства Новой России. Или уж с самой Терры. Поговорить бы! Хотя бы с одним из них…

Я уже начала забывать родной язык. Кев его так и не выучила, с Санпором разговаривать, сами понимаете… Правда, с некоторых пор появился ещё Дарух. Но я даже мысли не держала заговорить с ним по-русски! Нечего потому что.

Кев мрачнела с каждым днём. Ей не нравилось задание, ей не нравилась Лазурная, ей не нравились обитатели стационара, ей не нравилось всё! Могу понять: самой не по себе было. Смотришь сквозь светофильтры экранов обзорной площадки на звезду, которая вот-вот умрёт в грандиозной вспышке, и по спине ползёт космический холод.

Мы улетим, звезда останется. И её разорвёт на части. Будущее, которое для Лазурной еще не наступило, давным-давно стало прошлым для нашего стационара. Для меня в первую очередь. Я смотрела карты. Изучала записи. До и после, — анализ провела диспетчерская служба, я лишь приняла к сведению. Как и куда уходить, в случае чего. Какие допуски, временные лаги, коридор вхождения в хроноканал…

С первого же дня Кев оставляла со мной на корабле Даруха. Тот рад был до посинения, чего не скажешь обо мне.

— Кев, — высказала я ей сразу же, — ты хочешь меня извести.

— Нет, — отрезала она.

Когда Кев при исполнении, она говорит короткими рублёными фразами, и вывести её из состояния монументальной невозмутимости невозможно.

— Тогда объясни!

— Объясняю. Ты ему нравишься.

— Баллоны он ко мне свои катит, — фыркнула я. — Не секрет. И что, причина только эта?

— При прочих равных — да.

— Почему?

— Дополнительный фактор защиты.

— Нашла защиту! — возмутилась я.

— Ты ему нравишься. Будет присматривать за тобой с удвоенной энергией.

Я охарактеризовала в коротких, ёмких выражениях энергию Даруха. Маресхов-матерный не уступает в выразительности русскому. А нецензурные словечки всегда цепляются в первую очередь, задолго до официальной квалификации по языковому минимуму. Особенно, когда ты постигаешь язык на такой службе, как наша.