Роза и Рикардо - страница 17

— Надеюсь, вы не заплываете далеко, Дульсита. Помни, что там сильный прибой, и это может быть опасно.

— Ну конечно, тетя Кандида. Мы плаваем только вдоль берега, — сказала Дульсе.

— Про подарки скажи, — шепотом подсказала Лус.

— Тетя Кандида, скажи Эрлинде, маме и всем, что мы уже обновили ваши подарки. И юбку, и браслеты, и все очень подошло.

— Ну конечно, мои милые, вас побаловали. Ну, целую вас, а то ваша мамочка уже в нетерпении.

Трубку взяла Роза и, конечно, еще раз стала поздравлять дочек от себя и от Рикардо.

— Мамочка, — сказала Дульсе. — Большое спасибо тебе и папе, что вы нас сюда отпустили. Море такое великолепное, у меня просто слов не хватает. Так красиво! Такие краски!

Лус отобрала у нее телефонную трубку.

— Мамочка, мы так благодарны тебе и папе. Здесь так здорово! Мама, здесь такие интересные мальчики! И мы сегодня идем в такой потрясающий ресторан!

— Но вы смотрите, девочки, будьте благоразумны, — сказала Роза в некоторой растерянности. Внутренний голос подсказывал ей, что давать такие советы по телефону вряд ли самый эффективный способ воспитания.

Трубку опять взяла Дульсе.

— Мамочка, мы ведем себя очень хорошо, и мы очень осторожны. Гостиница прекрасная, большое спасибо папе.

— Скажи, что кормят прекрасно, — подсказала Лус.

— Ас Лаурой вы уже виделись? — спросила Роза.

— Да, тетя Лаура сегодня была и принесла нам замечательные подарки. Вам привет передала, — сказала Дульсе.

Разговор продолжался в таком духе еще некоторое время. Рикардо предпочел не перебивать женщин, благоразумно решив, что ему все равно будет все пересказано в мельчайших подробностях. Роза, Кандида, а потом и Томаса никак не хотели заканчивать разговор, выспрашивая у своих любимиц все новые подробности их поездки.

Наконец Роза сказала:

— Ну ладно, будем ждать вашего звонка завтра. Желаем вам хорошо повеселиться, и помните, что мы думаем о вас каждую минуту.

Повесив трубку, Лус и Дульсе еще некоторое время находились под впечатлением разговора с родными.

— Все-таки отличные у нас родители, — сказала Дульсе.

— Да, повезло нам, — отозвалась Лус. — Помнишь, как еще в школе нам многие завидовали.

— Конечно, помню. Мои подруги до сих пор удивляются, какая у нас мама и как она все понимает.

— Это потому, что мы примерные дочки, — с мудрым видом произнесла Лус. — А вот как начнутся у нас проблемы, неизвестно, что они все запоют.

— Ты иногда так себя ведешь, как будто сама ищешь приключений, — сказала Дульсе, критически оглядывая сестру.

— Ты не понимаешь, Дульсита, - сказала Лус важным голосом, — что я артистическая натура. А наш преподаватель драматического мастерства в консерватории говорила, что насущная потребность каждого артиста — самому испытать всю гамму человеческих переживаний.

— Ну и ну, — сказала Дульсе и хмыкнула. — Почему-то дон Клементе нам ничего подобного не говорил. Он говорит, что хороший артист — это прежде всего каждодневный труд.

— Все потому, что ваш дон Клементе старый, сухой педант, который уже ничего не помнит про переживания, — заявила Л ус. Но видя, что сестра уже готова обидеться и вступиться за своего преподавателя, поспешно сказала: — Да ладно, Дульсита, я просто пошутила. Ты же знаешь, как я люблю болтать. Давай лучше начнем одеваться.

Молодые люди собрались в гостинице «Ореаль» задолго до восьми часов. Рауль и Лукас уселись за столиком в баре и непринужденно посматривали в сторону лифта. Пабло Кастанеда вошел вскоре после них. Он был в светлой кремовой рубашке и полосатом галстуке, и внимательный наблюдатель мог понять, что он волнуется. Он не стал садиться, а занял наблюдательный пост у входа.

Наконец двери лифта в конце вестибюля раскрылись, и две темноволосые девушки вышли из него. Долгие приготовления не прошли даром: сестры выглядели ослепительно. На Лус было платье бирюзового цвета из прозрачного шифона, с пышной короткой юбкой и пышными рукавами. Белое платье Дульсе, сшитое по последней моде, выгодно подчеркивало ее фигуру и оттеняло загорелую кожу. Шею Дульсе украшал золотой медальон, а на руке был браслет, инкрустированный камнями. Лус надела серьги и ожерелье из малахита, которые гармонировали с цветом ее платья.