Роза и шип - страница 49

Гвен в который раз порадовалась дождю, который своим грохотом заполнил повисшую тишину. Пришло время принять серьезное решение. Вчера они покинули заведение Гру, руководствуясь исключительно страхом. Ни у кого не было времени все обдумать. Проведя целый день в холоде, занимаясь физической работой после того, как всю жизнь зарабатывали деньги лежа на спине, и предвидя очередную холодную и мокрую ночь, они наконец получили возможность как следует обдумать ситуацию.

Гвен не сделала ничего, чтобы дать им уверенность или надежду на будущее. Она лишь выбрала место для ночлега и купила немного еды и тонкие одеяла. Прямо напротив «Гадкая голова» навевала мысли о тепле. У Гвен были только идеи и планы, но что значат идеи по сравнению с сухими постелями?

– Нам нужен кто-нибудь сильный, – подала голос Роза. – Тот, кто станет работать задешево.

«Благослови ее Марибор», – подумала Гвен и добавила:

– Или бесплатно.

– Размечтались! – Джоллин села на деревянную ступеньку лестницы, которая вела в никуда, оканчиваясь кучей деревянных щепок. – Почему бы нам просто не встать на колени и помолиться о том, чтобы кончились все наши беды? Успех будет тот же.

– Посмотрим, – сказала Гвен. – Проследи, чтобы все начали расчищать печную трубу и убрали мусор подальше от камина, а я пойду посмотрю, что можно сделать.

– Гвен собирается превратить это место в дворец, – мечтательно проговорила Роза.

Поначалу ее слова прозвучали как жестокая шутка, но сказано это было без малейшего намека на юмор.

– Мы видели дом на Дворянской площади, – безмятежно продолжала Роза, – и мы собираемся сделать наш таким же. Какой это был дом! С башенкой… и все такое.

Гвен грустно улыбнулась. Тот дом наверняка принадлежал барону или капитану дальнего плавания. Он, должно быть, стоил несколько сундуков золотых слитков, а может, даже милостей со стороны дворянства. У них не осталось ничего, кроме одной золотой монеты и денег, накопленных каждой из них за всю жизнь, а это было несколько динов и сесов. Прекрасная мечта, но неосуществимая. Роза, как все невинные люди, верила в невозможное.

– Медфордский дом, – сказала Роза.

– Что? – спросила Джоллин.

– Мы назовем его Медфордский дом. Можно, Гвен? Это будет лучшее заведение в городе.

Никто не рассмеялся. А следовало бы. Джоллин первой должна была хохотать до слез и колик, но она молчала.

– Пусть будет Медфордский дом, – согласилась Гвен. – Но прежде здесь нужно прибраться. Мы должны открыть наше заведение как можно скорее.

– Как думаешь, сколько у нас времени? – спросила Мэй.

– Не знаю. – Гвен смотрела на проливной дождь, из-за которого лужи на улице казались кипящей водой. – Девочки, помогите Джоллин. Я вернусь через несколько минут.

Гвен покинула убогое укрытие в развалинах постоялого двора и снова вышла под ливень.

В отличие от Дворянского квартала, на Кривой улице не было зарешеченных стоков, и в такие дни, как этот, она всегда превращалась в темно-бурый пруд. Если дождь не прекратится в ближайшее время, вода поднимется выше уровня грязной сточной канавы, и улицы затопит смесь лошадиного навоза и мочи пьяниц.

Вымокнув до нитки, Гвен даже не пыталась прикрыть голову или пройти по сухим местам. Она шлепала по лужам, поднимая волны, и, несмотря на отчаянную неопределенность и даже опасность теперешнего их положения, испытывала небывалое до сей поры радостное чувство. Она впервые шла по Кривой улице, не ощущая себя так, будто ее засасывает вонючая сточная канава. Теперь ее ничто не сковывало, кроме рамок, которые она сама установила. Она могла пойти куда вздумается и оставаться там столько сколько пожелает. Неожиданно улыбнувшись, Гвен прыгнула в самую большую лужу и с удовольствием прошлепала по ней.

Миновав общественный колодец, она оказалась возле сломанной телеги Диксона. Сам Диксон, уперевшись локтями в колени и положив подбородок на руки, сидел рядом. По его лицу стекала вода, словно он был скульптурой в фонтане.

Гвен опустилась рядом с ним прямо в грязную лужу. С минуту она молчала, затем сказала:

– Хороший день для того, чтобы созерцать телегу.

Диксон повернул голову и посмотрел на нее. С полы его шляпы обрушился целый водопад.