Рождение книги «Замок Солнца» - страница 4
А в целом "Последний адронный коллайдер" звучит неплохо, особенно если учесть, что через какое-то время это станет абсолютной правдой. Ха. Даже междисциплинарная комиссия, собранная из жалкой кучки безыдейных зануд, ничего не нашла в протоколах безопасности работы с БАКом. Она и не смогла бы: БАК идеален с точки зрения безопасности.
И только наш БАК, собранный нами здесь, способен воплотить все ваши кошмары в явь!
Одними из самых любимых для меня, безусловно, являются беспочвенные бредовые мысли о возможном создании машины времени, способной привести к концу времени или, как любят выражаться газетчики, "к концу времен" – посредством создания пространственно-временных "кротовых нор".
Вздор!
Или это – превращение Земли в "железную планету" или поток таких же астероидов и метеоритов под воздействием неконтролируемого образования в БАКе кварк-глюонной плазмы, трансформирующей всю материю в элементы триады железа.
Ну что за несусветная чушь! Им бы всем в бумагомараки пойти!
Все будет гораздо прозаичнее, мои недальновидные коллеги. Гораздо. Уж поверьте».
Дальше текст, к сожалению, обрывался. Я перевернул дрожавшей рукой измятый листик и обнаружил, что с другой стороны он был чист. Я удрученно повертел головой в поисках продолжения и увидел недалеко от распахнутого шкафа ворох одежды, внешне похожей на мою.
Я кое-как поднялся с пола и, горя желанием как можно быстрее переодеться, замедленно побрел в сторону шкафа. Клочок чьих-то записей я по-прежнему держал в слабой руке. Судя по содержанию, писал какой-то ученый, и он, похоже, собирался провести какой-то запрещенный эксперимент или опыт. Однако всякие – я поднял текст к глазам – «БАКи» и прочие «кварк-глюонные» были всё еще недосягаемы для моего, как оказалось, скудного словаря.
«Это же о Большом адронном коллайдере идет речь!» – внезапно сообразил я.
Больше информации, кроме той, что в свое время это устройство сильно беспокоило людей, выудить из полупустых полок памяти мне, увы, не удалось.
«А если написавший это реализовал свою угрозу? – предположил я, осторожно трогая ворох одежды, до которого нескончаемо долго добирался. – Но ведь всё же на месте. – Я поднял первые попавшиеся штаны, похожие на те, что были на мне, и удовлетворенно выдохнул: – Сухие».
За одеждой я заметил мелкие осколки зеркала, некогда встроенного в открытую дверцу опустошенного шкафа; об этом свидетельствовала вделанная в дверцу прямоугольная рама с серебристыми крошками в ее нижних углах. Рассмотреть себя в этих жалких остатках зеркала не было никакой возможности – но и возвращаться к расплывавшемуся и вызывавшему тошноту отражению мне тоже не хотелось. В итоге я ничего о себе не узнал, кроме наличия у меня бледной кожи и серых глаз.
Прекратив всматриваться в один из осколков, я обнаружил на полу клочки цветной фотографии и засохшие темно-бордовые пятна, в которых я на этот раз точно опознал кровь. Фотография, как ни странно, была грубо изорвана и пожевана. Я аккуратно развернул клочки снимка и безуспешно попытался сложить их вместе. На фотографии, предположительно, были запечатлены трое людей. В нижнем уголке снимка была дата: «2009 год». Большего мне, к сожалению, узнать не удалось.
«А какой сейчас год? – задумался я, отрешенно смотря на кусочки фотографии. – Судя по дате чьего-то дневника, не менее две тысячи двадцатого. Только это ничего не доказывает: я могу находиться далеко впереди во времени от момента создания этой записи, – взглянул я на обрывок бумаги в руке. – Да и дата фотографии мне ни о чём не говорит».
Подтверждать по запаху природу темных пятен я не стал. Видимо, кто-то поранился, когда бил зеркало. Занятно, и зачем это могло кому-то понадобиться?
Я медленно и с удовольствием распрямился – тело подчинялось мне всё лучше. Я стянул с себя промокшие штаны, насухо вытерся еще одними и с облегчением надел сухие. Наконец-то! Больше не будет этого пронизывающего холода.
Закончив с переодеванием, я повернулся в сторону лоджии. С нее я надеялся получить хоть какое-нибудь представление о месте, куда я попал, и, если повезет, почерпнуть любую информацию относительно времени года; хотя последнее особо важным мне не казалось.