Рождение Веры - страница 3

– Как я её грязную возьму? – не замечая замечаний Веры, продолжила причитать Люба. – Позорище. Я уже вижу холодный взгляд Демьяна и его ехидное: «Бурыгина, я так и знал, что ты даже собраться по-человечески не сможешь. У тебя вечно что-нибудь случится». Нет, никуда не поеду. Нет, точно нет. Притворюсь больной. Да, голова болит после травмы.

– Отставить панику! – скомандовала Вера. – Не смеши меня. Твой Демьян только пальцами щёлкнет и тебя привезут туда, куда его светлость пожелает. Но мы живыми не даёмся.

Люба с удивлением посмотрела, как Вера направилась к шкафу. Открыла свою половину, где всё было разложено, как в магазине перед открытием.

– Ты хочешь разобраться с Демьяном? – спросили Люба.

– Нет, предложить тебе верёвку и мыло. Я всё поняла: твой тиран тебя сживёт со свету, если ты окажешься без формы. Давай ему отомстим: опередим его намерения. – Вера достала с полки какие-то вещи, аккуратно сложенные и упакованные в полиэтиленовый пакет, и протянула их Любе.

– Что это?

– Как что? Верёвка, мыло и саван сразу, чтобы потом не искать, – девушка произнесла это таким заунывным голосом, что Люба невольно попятилась к двери. – Только не потеряй. И не порви. И… хотя, как знаешь. Зная вас с Демьяном, особо не рассчитываю, что снова увижу свои запасы на чёрный день. Ну да ладно. Так уж и быть, дарю.

– Н-н-нет, сп-спасибо. Я уж лучше… – Люба завела руки за спину и шарила ими по двери в поисках ручки.

– Любка, ты точно долбанутая на всю голову. Форма это. Вот пришибленная. Не проекты надо было до утра обсуждать, а другим заниматься. – Вера подошла к Любе, подавая пакет.

Та бросилась обнимать подругу:

– Ты мой спаситель! Спасибо-спасибо-спасибо. А мы не только проект обсуждали. – Люба неожиданно покраснела. – Мы ещё того, целовались. Ладно. Я полетела, Демьян ждёт. – По лицу Любы пробежала тень огорчения. Вера не успела понять, что она значила. Подруга уже выскочила из комнаты, оставив распахнутыми двери шкафа.

Вера медленно закрыла их и посмотрела на дверь. Подошла к окну.

Улица спала. На парковке мирно дремали машины «бедных студентов». Лишь одна пыхтела. Это Демьян поджидал Любу.

Вера печально улыбнулась. Ещё вчера эта комната была наполнена суетой, а сегодня… Она вздохнула. Тоска уже готова была принять ее в свои объятия. Но недосмотренный сон оказался сильнее.

Она прыгнула в постель, закуталась в одеяло и тотчас погрузилась в продолжение просмотра.

Поначалу Вера откровенно думала, что по вечерам будет тосковать в гордом одиночестве…

Но её надежды поскулить насчёт несправедливости судьбы не оправдались. Всё началось с заклятой соседки по этажу Розы. Во время подготовки к конкурсу она, по-видимому, решила, что имеет право на фамильярное отношение к Вере. Вот и сегодня, не обращая внимания на траурный вид девушки, её страдальческое выражение лица и полную апатию во взгляде, заявила с порога:

– Верка, натри спину змеиным ядом.

– Яд закончился. – Ругаться не хотелось. Хотелось обнять подушку и мечтать о том, как сейчас ворвётся Люба, а следом Изольда, и снова станет весело и шумно. – Здороваться тебя, я смотрю, не учили. Выйди за дверь и постучись.

Роза, вероятнее всего, ожидала нечто похожее, поэтому повернулась лицом к двери и стукнула кулаком один раз:

– Этого хватит? Будем считать, что приличия соблюдены. Так натрёшь или как?

Вера вздохнула, обняла подушку покрепче, и пробурчала:

– Иди на Любкину кровать, так и быть, уговорила, плюну.

– Не надо на меня плевать, я с собой принесла. – Роза протянула какую-то коробочку.

– Сама наплевала? Он у тебя наверняка разбавленный, – усмехнулась Вера, но подушку откинула в сторону и, не подозревая подвоха, взяла странную упаковку.

Она коробочку покрутила в руке, пытаясь прочитать полустёртую надпись на пожелтевшем картоне.

– Откуда такой раритет? Музей медикаментов средневековья ограбила?

– В аптеке купила, – поспешно ответила Роза. Видно, что ей тоже не хотелось ругаться. Поймав изумлённый взгляд Веры, поспешила добавить: – Ну не в аптеке, бабушка дала. Давно ещё. Вдруг пригодится, вот оно и пригодилось.

– А твои что? – поинтересовалась Вера, – совсем безрукие?